Анни продолжала корчиться - видимо, госпожа играла с ней под одеждой все более и более болезненно. Через несколько минут, когда, наконец, появился официант с подносом, она выдернула руку.
     - Не думай, что отделалась так легко, - сказала она и обратилась ко мне:
     - Когда ты хотел бы ко мне прийти, Жан?
     - Завтра после обеда.
     - Хорошо, значит, это состоится завтра.
     Официант расставил чашки, тарелки, разложил серебряные приборы и исчез.
     Клэр понюхала свои пальцы и поднесла их к носу подруги.
     - Понюхай! - приказала она.
     Девушка вспыхнула.
     - Оближи их!
     Анни раскрыла рот и, словно ложку из-под варенья, облизала кончик пальцев...
     - Малышка должна быть уже готова. Следуй за мной.
     Дверь, которую она распахнула без стука, вела в ванную комнату, где лицом к двери, стояла Анни и обеими руками энергично намывала свое тело. Инстинктивно она прикрыла ладонями, как могла, груди и лоно, но один только взгляд госпожи мигом пересек этот порыв стыдливости. С испуганным видом Анни убрала руки, опустила их вдоль бедер и склонила голову. Золотистая кожа блестела от мыльных капель, которые, сбегая по телу, образовывали гирлянду перламутровых пузырьков. Нежные выпуклости и конечности буквально взывали, чтобы до них дотронулись руками, прошлись ладонями по податливым изгибам, ощутили их влажное тепло.
     Клэр жестом указала мне на кушетку, а сама присела на угол ванны и обратилась к замерзшей, как изваяние подруге:
     - Ну, что же ты, продолжай.
     Девушка стала снова намыливаться. Заметив, что она это делает машинально, без души, Клэр стала направлять действия Анни, указывая, какие части тела следует протереть, какие позы при этом принять, в каком ритме совершать движения. Теперь она намыливала тело тщательно и размеренно, спереди и сзади, стоя прямо и наклонясь, поднимая попеременно ноги и широко их раздвигая, массируя груди, задерживаясь в промежности, между ягодицами.
     Это был настоящий спектакль, и Клэр им наслаждалась, заставляя единственную участницу повторить самые интимные, самые не скромные позы. Два или три раза под предлогом уточнения движения Клэр собственными умелыми пальцами. Она делала это с неумолимой аккуратностью и серьезностью, которые едва скрывали возрастающее возбуждение.
     Что же касалось бедной девушки, она изо всех сил старалась показать послушание, принимала самые неудобные и непристойные позы. Наконец, Анни было дозволено опуститься в воду. Засучив рукава, Клэр наклонилась и стала обмывать самые потаенные места тела. Анни послушно откликалась на скользящее прикосновения, разворачивалась под умелыми пальцами податливо и откровенно.
     Не слезая с кушетки, я подтянулся не локтях поближе к ванной. Головка Анни была передо мной. Клэр улыбнулась, но в зеленых глазах девушки не угасал страх. Тем не менее, она послушно выполняла приказ зажмурить их и отвести руки назад, чтобы сыграть выразительнее роль беззащитной жертвы... И очень медленно Клэр опустила Анни вместе с головой в воду... Мое внимание на этот момент привлекли руки Клэр, сильные и одновременно очень изящные, красивой формы. Она поймала мой взгляд: ей явно не понравилось, что я смотрю на нее, а не на несчастную девушку.
     - Вставай! - приказала она Анни.
     Как только девушка поднялась, Клэр грубо заставила ее раздвинуть ноги и завести руки за спину.
     Клэр с вызовом обратилась ко мне:
     - Хочешь, включу маленький фонтанчик?
     - Почему бы нет?
     - Хорошо, тогда смотри!
     Клэр цепко собрала в горсть влажные волосы на лобке девушки и грубо развела наружные губы влагалища, чтобы ввести туда свои пальцы. В этой резкой поспешности она не могла не причинить боль, и Анни непроизвольно дернулась. Клэр велела стоять смирно, пригрозив, что иначе сделает еще больнее, и приказала:
     - А теперь покажи джентльмену хороший фонтанчик!
     Угрожающий тон Клэр никак ни вязался с детским построением фразы. Девушка не заставила повторять приказ. Она чуть присела на коленях и, закрыв глаза, подалась телом вперед. Руки оставались за спиной. И вот уже между пальцами Клэр заструилась бесцветная жидкость, стекая на дно ванны с журчанием ручейка. И в это время пальцы Клэр быстро манипулировали бледно-розовыми губами влагалища, потом она подставила под струю всю ладонь, направив ручеек на подрагивающие бедра...
     Сознаюсь, я был поражен очарованием этой сцены, радостью наслаждения, пережитого от ее созерцания...
     Обмыв тело подруги под теплым душем, Клэр помогла ей выйти из ванной и вытерла досуха. Она расчесала щеткой и распушила треугольничек светлых лобковых волосков, надушила его с помощью маленького пульверизатора, потом покрыла парфюмерией грудь, шею, подмышки, не забыв ягодицы и ложбинку между ними.
     Пока волосы Анни сохли под электрическим феном, Клэр нежно ласкала губами яркие соски грудей девушки. Казалось, госпожу переполняет любовь, она словно не знала, чем еще ублажить молодую красавицу. Клэр даже опустилась перед ней на колени и стала целовать и облизывать самые интимные места тела.
     При этом Клэр подчеркнуто демонстрировала манеры матери, хорошей горничной или даже девочки, играющей с любимой куклой. И все это сопровождалось обращениями ко мне. Клэр даже спросила моего совета, какую выбрать косметику или губную помаду. Потом она натянула девушки чулки с вышитыми кромками, белый пояс с подвязками и лифчик - то самое белье, что было купленно накануне. Покончив с этим, Клэр подтолкнула Анни к кушетке:
     - Поцелуй своего господина, который так тебя любит.
     Девушка подошла и придвинулась ко мне, для чего ей пришлось почти лечь, и стала терпеливо и ласково, как только умела это делать, целовать меня. Я обнял Анни за талию и привлек к себе. Бессознательно она ритмично поднимала и опускала бедра, волна возбуждения медленно прошлась по телу красавицы и передалась мне.
     Внезапно мне захотелось посмотреть на Клэр, для чего пришлось оторвать от губ белокурую головку. Взгляд повелительницы перемещался от подрагивающих бедер Анни к моей руке и обратно, затем впился в мои глаза в тот момент, когда малышка целовала меня за ухом.
     Я видел, что Клэр возбуждена до крайности нашими объятиями, к которым она сама не была причастна. И я решил продолжить это испытание.
     Теперь, лаская Анни, я непрерывно наблюдал за ее госпожой, пока наконец-то терпение последней не лопнуло. Но некоторое время она еще выжидала, словно решая, то ли разъединить нас, то ли присоединиться к нам. Она выбрала первое, и оттолкнув девушку от меня, Клэр решительно присела на кушетку.
     - Эй ты, маленькая сучка, - заговорила она, не скрывая ярости, - что ты о себе возомнила? Жан здесь для того, чтобы смотреть, как тебя будут наказывать. Ты успеешь нацеловаться с ним, после того как получишь свою порцию страданий.
     - Ты убедишься, - завершила она, - что это самая забавная пытка, какая только возможна. Следов после нее почти не остается, к тому же это совершенно безопасно, но главное, что ужасно больно. Разве не так, малышка?..
     Здесь стояли два кресла, в которые мы сели - Клэр и я. Клэр мучила жажда, и, конечно же, Анни послали за освежающими напитками. Девушка по-прежнему была в чулках с вышитыми кромками, белом нейлоновом поясе с подвязками и белом лифчике, фасон которого услужливо позволял видеть ее груди обнаженными.
     Пока мы пили, девушка стояла перед нами на коленях. Я наслаждался лицезрением Анни в этой смиренной позе: раздвинутые бедра, прямое туловище, раскрытый рот большие зеленые глаза. Изумительная картина - экстаза мученицы.
     Все трое отдавали полный отчет, что истязания, которым в этот вечер подвергнется Анни, не будут символическими. И сама мысль, что через несколько минут эту прелестную девушку начнут раздирать судороги сладострастной боли, причиняемой ее нежной плоти, пьянила мое воображение.
     В предвкушении этих желанных мгновений я заставил Анни придвинуться ближе и медленно провел пальцами по всем изгибам и впадинам ее тела. Влагалище девушки по прежнему было горячим и влажным - возможно, от наших объятий в ванной, но, может быть, и от эротической позы. Не исключал я и утверждение Клэр, что одно только желание предстоящего наказания могло вызвать у нее сильнейшее возбуждение.
     Мои прикосновения к сокровенным местам возбуждают Анни еще сильнее.
     - Может, для начала мы велим ей поиграть с собой?
     Клэр, естественно, согласилась, но предложила завязать девушке глаза черной повязкой. Анни встала и принесла повязку, а также хлыст ( все это лежало в маленьком сундучке в углу комнаты). Передав их своей госпоже, она замерла в традиционной позе.
     Клэр показала мне оба предмета. Хлыст просто представлял собой гладкий, но достаточно гибкий кожаный ремень. Клэр медленно испробовала его на бедрах девушки; на женской коже тут же вздулась узкая красная полоса.
     - Маленькая сучка выбрала вещь что надо, - сказала Клэр, - она сама купила его сегодня утром.
     Затем эластичной лентой из черного бархата Клэр завязала девушке глаза, и эта повязка стала чудесным образом завершающей деталью костюма Анни.
     По приказу Клэр девушка, стоявшая на коленях под снопом света, стала ласкать себя. Сначала верхнюю часть грудей, затем соски, потом ее рука опустилась под вырез белого нейлона пояса и достигла лобка. Анни пришлось пользоваться пальцами обеих рук, чтобы раскрыть губы влагалища и начать манипулировать с клитором.
     Клэр схватила ремень и стала яростно хлестать Анни по бедрам, не разрешая прервать мастурбацию:
     - Давай, давай, бери себя!
     От неожиданных ударов девушка было замерла. Это удвоило бешенство Клэр, и она снова закричала:
     - Играй же с собой, ты, маленькая шлюха!
     За каждым словом следовал свирепый удар ремнем, и девушка возобновила свои манипуляции в ускоренном ритме.
     Совершенно выйдя из себя, Клэр бросила Анни на пол и с остервенением принялась ласкать ее сама. И тут девушка стала стонать. Скоро она полностью утратила контроль над собой, крики непрерывно извергались откуда-то из глубины тела, рот и лицо искривились в немыслимой судороге.
     - Посмотри, - крикнула мне Клэр, - как прелестна эта маленькая шлюха, когда кончает!
     Я и так, видел как бьется ритмично девушка, как мотается из стороны в сторону голова, а пальцы царапают пол...
     Внезапно сильным рывком она выбросила ноги в воздух и перевернулась на бок. И тут же застыла недвижимо на черно-белом каменном полу.
     И все же Клэр еще не была удовлетворена. Она сорвала с Анни лифчик, пояс с подвязками и чулки, оставив только черную ленту на глазах. Потом ударами хлыста заставила девушку сесть на колени перед моим креслом, и снова ласкать себя, внеся в этот процесс маленькое усовершенствование, унизительное для Анни, но сулящее нам новое удовольствие:
     - Теперь ты будешь одновременно заниматься и влагалищем, и анусом!
     Одна рука Анни послушно переместилась к заду... Должно быть, это место оказалось очень чувствительным, потому что девушка сразу пришла в сильнейшее возбуждение. Но на сей раз Клэр не позволила довести до сладостного завершения. Она схватила Анни за руки и подтащила к одной из колон, где и поставила спиной к камню. В мгновение ока она была буквально распята.
     Я направил светильник в эту сторону и сам подошел поближе. Запястья и щиколотки Анни были охвачены широкими кожаными браслетами: такие продаются в парижских секс-шопах мужьям, которые любят поражать ими своих жен. Браслеты, в свою очередь, были примкнуты к двум парам металлических колец.
     Верхние кольца были ввинчены в каменную колону на высоте примерно шести футов - это было достаточно, чтобы удерживать малышку.
     Вторая пара колец была закреплена внизу колонны. Ноги девушки, таким образом, были зафиксированы в широко раздвинутом положении. Клэр снова принялась ласкал Анни, Она это делала жестоко, проникая во влагалище своей добычи с такой яростью, что невозможно было различить, что источает девушка: крики боль или наслаждения.
     Потом Клэр возобновила бичевание, нанося удары по бедрам и низу живота. Возрастающая сила ударов, их точная нацеленность заставляли Анни бешено метаться из стороны в сторону. Казалось, кожаные перевязки не выдержат и вот-вот лопнут. Тело жертвы при том было столь прекрасно, что мой восторг непрерывно возрастал с ужесточением наказания, что ему не будет конца, во всяком случае, пока не завершится это жертвоприношение.
     Вконец обессилев, Клэр сделала передышку, чтобы воткнуть в рот своей пленницы кляп, поскольку возникло опасение, что своими воплями Анни переполошит всю округу. Затем Клэр достала маленькую спиртовку все из того же сундучка и установила ее на железную подставку. Когда пламя разгорелось, она расположила над ним с помощью специальной держалки различные инструменты. Меня восхитили длинные иглы с заостренными тонкими кольцами и снабженные деревянными ручками, так что ими можно было пользоваться, не обжигаясь. Когда сталь раскалилась докрасна, Клэр приступила к изощренным пыткам: сначала испускающим жар багровым жалом пронзила одну грудь, потом вторую, затем обратилась к нежным внутренним поверхностям бедер и паху, куда не могла добраться бичом.
     Она работала медленно, смакуя истязание, начала с легкого прикосновения раскаленным острием до кожи, потом нажимала сильнее и сильнее, пока не погружала его в плоть на добрую четверть дюйма.
     Отчаянные судороги, сотрясающие все тело Анни, мешали ей, но стоны и вскрики, прорывающиеся сквозь кляп, более чем вознаграждали мученицу за ее труды.
     По щекам девушки сквозь черную повязку непрерывно текли слезы, дыхание стало тяжелым и прерывистым. Когда Клэр снова подступилась к грудям Анни, распухшим темным кружевам вокруг сосков, я подумал, что девушка сломает себе кисти рук и ног, с такой силой она билась в кольцах о ремень.
     Я отодвинул Клэр и взял кнут, чтобы, как было обещано, провести заключительную часть наказания собственноручно. По началу я просто смотрел на женщину, отданную мне на милость. Потом, теряя голову, с нарастающим ожесточением принялся хлестать ее. Я остановился только тогда, когда на грудях Анни стала лопаться нежная кожа и показались тонкие струйки крови...
     - Развяжи ее, - сказал я Клэр, - Сними с нее браслеты... повязку с глаз. Вынь кляп... Положи на кровать.
     Малышка Анни лежала неподвижно на правом боку, лицом к стене с согнутыми ногами в коленях. Плечи и ягодицы были ободраны во время экзекуции о камень колоны. Я лег рядом с ней, схватил сзади, повторив своим телом все изгибы ее фигуры Анни.
     И грубо овладел девушкой, глубоко проникнув в эту полумертвую плоть через самое узкое и тугое ее отверстие...
     Этой же ночью мне приснился сон.
     Я снова входил в готическую палату, но теперь она была больше и выше, как та церковь, что я помнил с детства. К каждой из двух колон привязано по обнаженной девушке, одна лицом ко мне, другая - спиной. Я подошел ближе. Я понимал, что обе они мертвы, хотя были еще теплыми. На телах виднелось множество треугольных колотых ран, каждую из которых обозначало кровавое пятно. Кровь только начала свертываться, я обнаружил это, потрогав ее пальцами. Я облизал кончики пальцев и ощутил восхитительно сладкий вкус. Такой мог быть у фруктового сиропа.
     Вдали, на фоне сверкающего витража в сводчатом проходе я увидел еще одну женщину. Она была одета в пышное одеяние, как мадонна ренессанса, и сидела на троне, простерев руки в царственном приветственном жесте. У нее были черты Клэр, и она улыбалась мне мягкой и загадочной улыбкой.
     И я подошел к ней, но с каждым моим шагом она уплывала от меня все дальше и дальше...
     Я проснулся, улыбнулся своему сновидению с его аллегорическим содержанием. Тем не менее, у меня было чувство, что я жду визита Клэр.
     Когда раздался звонок, я уже знал, что это она. Набросив поверх пижамы халат, пошел открывать.
     Клэр выглядела утомленной и бледной. Она поразила меня красотой попавшую в западню дикого животного.
     - Доброе утро, - сказал я ей, - как себя чувствует твоя подруга?
     Анни себя чувствует хорошо. Она еще спит, измученная вчерашним вечером. Клэр по-матерински заботится о ней, и через несколько дней все пройдет. Останутся, возможно, маленькие красные рубчики на грудях, где была порвана кожа.
     - Она их будет стыдится...
     - О, нет, - возразила она, - это будет очень красиво...
     В спальне я сел в кресло и посмотрел на Клэр. Она стояла возле моей постели, одетая в белую юбку со складками и такую же блузку. И тогда я приказал:
     - Раздевайся!
     Она колебалась не более секунды. Потом опустилась передо мной на шерстяной коврик и стала снимать с себя одежду, размерено, словно исполняла ритуал. Нижнее белье оказалось точь-в-точь как у ее протеже. И на ней тоже не было трусиков. Обнажившись совершенно, Клэр раздвинула ноги и подняла руки над головой.
     Я подержал ее в этой позе некоторое время.
     - Гляди на меня!
     Она подняла глаза.
     - Тебе нравится стоять на коленях?
     Кивком головы она подтвердила, а потом прошептала:
     - Я твоя... Ты можешь делать со мной все, что хочешь...
     - Хорошо, - сказал я, - иди и ляг на постель.
     Клэр легла на спину поверх смятых простыней.
     - Раздвинь ноги!.. Руки за спину!.. Раскрой рот!..
     Она повиновалась без слов.
     Я встал, снял с себя всю одежду и прилег на ее тело, положив руку под шею.
     - Тебя никогда не подвергали порки?
     Она покачала головой, взгляд ее затуманился.
     - Хорошо, значит я буду первым.
     Я ударил Клэр по щеке, по другой, еще и еще раз... Потом посмотрел ей в глаза и сказал, что она прекрасна.
     Моя рука медленно прошлась по ее животу, потом ниже... И я резко ввел целиком большой палец во влагалище... Оно было таким влажным, как только возможно...
     Я целовал ее и ласкал всю с головы до ног. Потом, приподнявшись на локте, ударил несколько раз сильнее прежнего.
     - Скажи "Я люблю тебя!" - потребовал я.
     Она послушно повторила: "Я люблю тебя!", а потом добавила, что отныне она - моя рабыня и что я могу запороть ее до смерти, если это доставит мне удовольствие.
     Я ласкал ее груди, лоно по всей его глубине. А потом заставил облизывать мои пальцы.
     Когда я погрузился в нее, наконец, сам, она кричала, называя меня уменьшительно ласкательными именами и повторяя снова и снова, что любит меня...