Был прекрасный летний вечер. Черные тучи затянули небо; начинал покрапывать дождик: И тем не менее для него вечер был прекрасен. Он шел но Двадцать первой стрит, ему было на все наплевать. Ведь только что он получил увольнение. Буквально два месяца назад его уволили из отдела по наркоте, где работал уже лет с пять, а теперь он лишился криминального отдела в "NY news". Работа была хорошей и сильно не напрягала, она даже начала нравится ему, но он не нравился шефу. Тот смеялся над ним, покрывал грязью за малейший проступок, а он терпеть не стал. Буквально час назад шефа увезли на скорой с "переломом носа", а он, подписав заявление, пошел домой. Но до дома ему дойти не судилось...
     Со светлой Двадцать первой он свернул на знакомую темную улочку, где светилась только одна неоновая реклама "Sem`s Bar", вдоль стены которого пристроились четыре девченки, одетые в одно нижнее белье. С другой стороны стоял пьяный грязный мужик. Покуривая вонючую сигарету, он разглядывал стройные ножки одной из них. Узкую улочку озарил свет - сюда свернула машина. Она быстро пронеслась, забрав с собой мужика. "Лари сбили!" - взвизгнула одна из девиц. "А тебе какое дело до этого пня, он ведь не на тебя глазел" - лениво ответила другая.
     Проходя мимо них, он подумал, что у Лари был неплохой вкус, пнул толстую деревянную дверь и оказался в баре. Это было небольшое заведение, которое впрочем, никогда не пустовало. Тут было душно, выбрав место, он прошел в самый конец стойки и сел на высоком стуле возле окна. Он заказал виски со льдом. Официант, пытаясь разбавить виски содовой, получил пинок, и бутылка упала на пол. За официантом появилась большая черная фигура Сэма, так он спас мой виски. Недоумевающий официант пошел обслуживать других посетителей. "Здорово, Брюс" - весело прогримел Сэм. "Сегодня у тебя больше девченок чем нас, мужиков" - ответил Брюс, указывая на девчонку лет шестнадцати, без лифчика, сидевшую на коленях у парня, нос которого утопал в ее пышных грудях. "Мне все равно, лишь бы платили." И он исчез... Сэм был добрый 'малый' и умел понять, что нужно человеку. А Брюсу сейчас нужно было только одно...
     Но это одно, то есть одиночество, разрушила одна из девиц, сидевших рядом за отдельным столом. Она села рядом, заказала "то же, что и ему" и начала изучать его. Он не обращал на нее внимание, и та решила начать: "Привет, Брюс" - услышал он, - "Как дела". Он повернулся и увидел невысокую девушку в красном облегающем платье, явно не из дешевых. Она была красива, но не вульгарна, как те, что у входа, а сдержана. "И что она забыла в этом баре?" - и тут же ответил на свой вопрос - "меня...". Поняв, что имя его она узнала, когда с ним здоровался Сэм, Брюс спокойно ответил: "Представьтесь и вы, раз уже знаете мое имя." Она не растерялась: "Джеки, Джеки Сэведж" - это была модель, он читал про нее в одном из номеров своей газеты. Понятно, что тут она искала приключений: "Не очень" - ответил Брюс на ее вопрос. Поняв, что мыслями он далек от нее, она вернулась за столик, а когда ее компания ушла, снова подошла к стойке. Он допивал второй стакан. Положив руку ему на плечо, она тихо сказала: "Вы не могли бы провести меня домой, я живу недалеко от Двадцать первой." Ничего не ответив, он встал, кинул пару долларовых бумажек на стол и взял ее под руку. Дождь уже перестал, на улице было свежо, и он предложил свой пиджак. Она не отказалась. Пройдя немного по Двадцать первой они свернули налево и пошли по улице, где красовались особняки. Ее "домом" оказался двухэтажный белый домище, покрытый пластиковой красной черепицей. Он открыл калитку, пропустил ее вперед и попрощался. Повернувшись, Брюс услышал, как хлопнула дверь. Через двадцать метров он пошел обратно...
     Пройдя сквозь знакомую калитку, он позвонил. Ему тутже открыли и с улыбкой протянули его пиджак. Простояв так с пиджаком подмышкой секунд с пятнадцать, он услышал предложение зайти. И не отказался. Он сидел в тускло освещенной гостинной, и слушал, как она что-то рассказывала ему о своей жизни. Вкратце выслушав историю с увольнением, она подошла и взяла его за руку. Через несколько секунд она сидела у него на коленях и горячо целовала его.
     Воспользовавшись паузой, она оторвалась от Брюса и встала. Посмотрев на него невинным взглядом, она стала медленно снимать свое платье через голову. Когда красная тряпка доползла до бедер, он понял, что на ней ничего нет. Длинные стройные ноги сводили его сума. На лобке почти не было волос, а округлые твердые груди "смотрели" в разные стороны. В этот момент она показалась ему самим совершенством. Она подошла и начала расстегивать его рубашку. От нее прекрасно пахло духами. Ее соски то и дело мелькали перед его лицом. Когда брюки были уже на полу, он не выдержал и впился губами в сосок, он был плотный и приятный на вкус. Она тихо застонала, потом аккуратно отобрала грудь и начала целовать его в живот, медленно сползая вниз. Плавок на нем уже не было...
     Она стояла на коленях перед креслом и рассматривала его. Брюс почувствовал, как она медленно берет в рот. Он запрокинул голову и закрыл глаза. Но дальнейших ощущений не последовало... открыв глаза он увидел, что Джеки залезает на кресло. Подхватив ее одной рукой за ягодицы, он помог ей взобраться. Она взяла в руки его неподатливую плоть и начала медленно вводить ее в себя. Приятное тепло вдруг охватило его, все его мысли улетучились. Джеки неспеша двигалась вверх - вниз, он помогал ей своей сильной рукой, другой же он держал ее грудь. Она двигалась все беспорядочней, да и он был уже "готов". Темп все ускорялся, ее стоны участились. Она прогнулась так, что упала бы на пол, не держись она одной рукой за его мускулистое плечо. Сделав еще несколько движений, она ощутила в себе теплый поток и кончила. Поцеловав его в губы, Джеки легла ему на плечо. Вдруг все стемнело.
     Брюс открыл глаза и осмотрелся. Он сидел в большом кресле. На нем свернувшись, прижавшись грудью к его широкой груди лежала Джеки, ее руки обвивали его шею. Лампы в просторной комнате все еще горели, но свет их уже не был виден. Сквозь стеклянный потолок гостинной просвечивал оранжево-красный полукруг восходящего солнца... наступило такое же прекрасное, как и вечер, утро.