Утром она, привстав на локте, изучала своего первого мужчину. Её испугали его темпераментные ласки, оральные желания, но умом она понимала, что это только начало их связи и ей придется привыкнуть к нему и подстроиться. Эмоционально она не была готова безусловно принять его, но в любом случае была благодарна за лучший день рождения и за свершившуюся первую ночь.

Выскользнув из постели, она приготовила завтрак. Наблюдая за грациозными аккуратными движениями одетой во вчерашнюю одежду девушки, он с удовольствием вспоминал прошедшую ночь: и гитару, и свои ласки, и её испуг, и стоны, и покладистость, и чудесную картину окровавленного члена в ней. Жаль, что ничего нельзя вернуть. Он, бывший троечник, спортсмен и бандит, мечтал бы каждую ночь прорываться в её тесную горячую глубину, ломать эластичную преграду, проталкиваясь внутрь. Он усмехнулся своим желаниям, критически оглядел её маленькие упругие ягодицы, небольшой, красиво изогнутый ротик и пришел к выводу, что из миллионов восхитительных проникновений 2 будут первыми и не менее волнующими, чем вчерашние.

Внизу потеплело и шевельнулось, и он позвал её. Она подошла к нему с подносом завтрака и была так свежа и хороша, что ему захотелось тут же запереть её здесь, в этом их будущем любовном гнездышке и никуда не выпускать и самому никуда не выходить. Он велел поставить поднос и увлек её на кровать. Она что-то говорила про 1-ю пару, но он не слушал и раздевал её. Посадив её голую лицом к себе на колени, заставил развести ноги и обхватить себя за бедра. Он прижал её лобок к своему паху и зафиксировал свои ладони на её упругой попке. Исцеловав ей губы, он приподнял её за попу и взял в рот маленький мягкий сосок, затем втянул всю маленькую грудь. Она гладила его по голове и плечам, не умея по-иному выразить свою нежность. Она ещё трепетала, но меньше боялась, он чувствовал это. Он пытался опустить её руку на свой восставший орган, но она испуганно отдергивала её. Он не стал пока настаивать, вспомнив, что она не платная шлюха.

Положив ей руки на груди, он заставил её откинуться назад на прямые руки, она застыла, выпятив грудь, откинув голову, застенчиво глядя на него. Он поиграл её сосками, перекатывая их в пальцах, провел руками вниз по её телу и широко раздвинул подогнутые ноги. Она хотела протестовать, но сдержалась, серьёзно глядя на него. Руслан опустил глаза и заскользил руками по раскинутым ляжкам к вздрагивающей промежности. Он пожелал убедиться, что его пальцам в её отверстии будет так же хорошо, как вчера его органу. Взявшись за края её нижних губок, он развел их. Она испуганно охнула и, шепча что-то протестующее, стала отталкивать его. Велев ей сидеть спокойно и терпеть, он, конечно, видел гримасу стыда на её личике, но решив, что со временем она привыкнет и полюбит его ласки, решительно ввел в теплое лоно пальцы. Она уже была восхитительно влажной и готовой принять его.

Несколько минут он мастурбировал её, представляя, что вскоре этот вид секса для них станет взаимным. Крепко закрыв глаза, она кусала губы, чтоб не выдать испытываемого дискомфорта. Он вынул одну руку и запустил внутрь другую, продолжив возбуждать её. Не стоило прямо сейчас ожидать благодарного отклика её тела на его усилия, но все это придет в будущем. Он обхватил мокрыми руками её ноги под коленями и закинул их себе на плечи. От неожиданности она распахнула ресницы и закричала: - Не надо, нет! Держа её ноги и приказав не сгибать руки и не опускать спину на кровать, он развел её порозовевшие губки, отодвинул лепестки малых губок и увидел темно-розовое узкое отверстие в окружении кожных складок, маленькую дырочку над ним, остатки темных пленок и нежный темный капюшон клитора.

Он приставил палец под капюшон и слегка нажал. Она вздрогнула и вскрикнула. Круговыми движениями массировал он нежную вспухлую область, пока у неё, дрожащей, не потекли слезы, и она не взмолилась о пощаде. Находясь на весу в неудобной позе, она теряла силы от его темпераментных прикосновений. – Потерпи, я ещё не закончил! – велел он и стимулировал чувствительно-болезненную точку, пока клитор не потемнел и не увеличился так, что его стало можно ухватить пальцами, что он тут же и осуществил. Она заплакала и просила оставить её, тогда он поудобнее ухватил её бедра и впился губами в её текущее влагалище: сперва нежно, едва касаясь языком, облизал губки, клитор, преддверие, затем тесно вжавшись в промежность, просунул язык в отверстие и совершал поступательные движения.

Когда же он вновь облизал сверхчувствительную точку и нажал на неё языком, она забилась на нем, упала на спину и прижала руки к мокрому лицу. Высосав её влагу, он отпустил её ноги, перевернул девушку на живот, поднял её бёдра и вошел в неё сзади. Затем лег на неё и, целуя ей шею, плечи, долго бился в ней. Он то раздвигал ей ноги, приподнимая ей зад, то сдвигал их, наслаждаясь тесным проникновением, то поворачивал к себе её заплаканное лицо для поцелуя, то просунув руки под неё, побуждал её приподняться и мял груди. С ревом он кончил, вдавив её в кровать.

Отдышавшись, повернул её к себе, обнял и целовал мокрые глаза и благодарил. Успокоившись, она несмело обняла его, и он счастливо засмеялся. Гладя её по волосам, он шептал ей, что она так волшебно на него действует, он так сильно её хотел, что невольно причинил ей дискомфорт и боль. Что от её близости он перестает себя контролировать и соображать здраво. Что при виде её тонких рук и закушенных губок он жаждет страстно овладевать ей ещё и ещё, без перерыва, хочет измучить её до полусмерти, но не до смерти. Внимательно наблюдая за выражением её лица, он уловил слабые признаки ответной взаимности и предположил, что у него появился шанс на удачу. Он уверил её, что с сегодняшней ночи она – смысл его жизни и он – её вечный пленник. И вообще, у него сильные подозрения по поводу её земной оболочки и тривиальной легенды об учебе и подработке. Он уверен, что она – богиня, но скорее колдунья, а точнее ведьма, которая обманом проникла к нему, околдовала, очаровала и обольстила его – простого труженика, и никогда не отпустит из плена своих синих глаз, темных волос, тонких, но цепких ручек и ножек. Она уже хохотала и хлопала его по губам маленькой ладошкой, и он уверился, что на пути к успеху задуманного предприятия. Ободренный её ожидаемой реакцией, он продолжил скрытую атаку.

Завтракая в махровых халатах вновь разогретой едой, он объявил ей, что она теперь хозяйка этого их любовного гнездышка, если ей здесь нравится. Она кивнула. Он не хочет её прозябания в общаге на краю света. Он не желает делить её ни с какими подружками-сожительницами и выносить угрюмые взгляды вахтерш. Она недоверчиво качала головой. Он хочет облегчить им жизнь тем, что им не придется постоянно искать места свиданий в скитаниях по городу, а он теперь только и думает, что о свиданиях с ней. Он желает, чтоб у неё был здесь дом для учебы и занятий хореографией (он махнул рукой на свободное ламинированное пространство перед кроватью, она утвердительно кивнула). Он не против, чтоб она принимала здесь подруг. И главное, он мечтает (он взял её руки и целовал их), чтоб они в любое время без помех могли бы заниматься любовью и каждый раз она делала бы его счастливым.

Смущенно улыбаясь, она попыталась нерешительно отказаться от щедрого подарка. Руслан понял, что победил и она теперь его. Он произнес, что не отпустит её никуда, и она пропустит не только 1-ю пару, но и весь день, и будет её целовать до тех пор, пока она не даст своего согласия. И если же это не поможет, то он поселится под её окнами или дверью в общаге и будет петь серенады, не имея слуха, пока её не выселят. Она вновь замахала на него руками, поперхнувшись едой от смеха. И он вновь самодовольно похвалил себя за правильные, пришедшие неизвестно откуда слова, которые он никогда никому не говорил.

Наблюдая за ней, не раскинувшейся в постели, а сидящей за столом, он снова любовался её аккуратным изяществом и обаянием и с трудом подавил в себе желание. Уже на выходе она взяла его руку и тихо спросила (она вообще громко не говорила), как и чем она сможет отблагодарить его за доброту и симпатию. Она не скрывает, что пока не готова к серьезным отношениям с ним, хотя он ей нравится. Руслан уверил её, что она ему даже не очень нравится, нет в ней ничего особенного, да вот она так его заколдовала и привязала к себе, что он бы и рад вырваться, да не чувствует в себе сил отделаться от этой синеглазой худенькой ведьмочки. Милана замахнулась на него сумочкой и, смеясь, они спустились к ожидающему их шоферу.