«Ах» – громко сказала она, резко качнувшись и расплескав чуть ли не полбанки джин-тоника, в тот момент, когда заносила ногу с платформы на подножку тамбура электрички. «Могла бы так и не шуметь – я тебя и так давно заприметил» - подумал я, подхватив ее сзади за попку, чтобы уберечь от падения и, как оказалось, получить себе на брюки изрядную порцию расплескавшегося напитка. Ее длинные, стройные, но слегка заплетающиеся ножки я еще издаля засек, потому и прибавил хода. Вот и оказался в нужном месте и в нужный момент. Попка прощупывалась очень даже крепкая, несмотря на то, что на вид ей было далеко за сорок. С такими формами короткое платье и босоножки на высоком каблуке смотрелись на ней весьма уместно и возбуждающе. Тем более, попкой он виляла ну очень завлекательно, причиной чему, скорее всего, было ее разгоряченное спиртным состояние.

«Ах…» - опять это «ах»… Как это у нее ловко получается – с придыханием, с хрипотцой… Ну очень сексуально! «…как Вы в-вовремя подоспел-ли…м-мужчина… с-с-спасибо…» - продолжила она, обернувшись ко мне. Руку я убирать не спешил, так и прошествовали с ней в обнимку, войдя в полупустой вагон вечерней электрички. Уселись напротив друг друга, она привычным движением закинула ногу на ногу, так что ее стройные ножки предстали передо мной во все красе. Сглотнув набежавшую от такого зрелища слюну, я ответил в том плане, что не стоит благодарности, мне было очень приятно. Тут ее взгляд упал на мои брюки. Сначала она сфокусировала зрение на области ширинки, где уже топорщился довольно заметный бугор – тонкие летние брюки не способны надежно скрыть напрягшийся член.

Облизнувшись и мечтательно закатив глазки на мгновение, она скоро вернулась к реальности и еще раз посмотрела вниз, охватив на этот раз большее пространство. «Ч-что жж-е я н-наделала…» ужаснулась она. «Да ничего страшного, высохнет, жаль только пролитого напитка» - ответил я. «А у м-меня еще есть… Б-буду рада Вас угостить.» - промуркала эта кошечка. «Знакомство развивается в нужном направлении», подумал я, принимая предложенное угощение, хотя у самого в сумке лежала фляжка коньяка. И до него еще время дойдет – куда торопиться…

Взяв в руки по банке джин-тоника, чокнулись, представились и глотнули… основательно. Она оказалась «…ах, Любашка…». Как же ей удается этот звук! Банки быстро опустели, так что моя прикопанная фляжечка пришлась весьма кстати. И глотнуть есть чего, и похватать за ножки Любашку при передаче емкости вполне уместно. «Ах, какие ножки… Ах, какие коленочки…» - думал я, щупая ее коленки, маячащие в такой непосредственной близости, и поглаживая рукой ее аппетитные и упругие бедра, нагло пробираясь все дальше и дальше. А она мечтательно закатывала глазки, не забывая при этом прикладываться к горлышку и делать крупные глотки.

За двадцать минут поездки до Ховрино я добрался до ее трусиков, пусть пока и скрытых под телесного цвета колготками, а фляжка опустела. Сразу после вставания я крепко обхватил ее за талию, точнее, чуть пониже, и повлек к выходу. Выход прошел без эксцессов, хотя без ее любимого «ах» не обошлось – платформа в Ховрино низковата, но я контролировал ситуацию и удержал Любашку от резких качков. Обретя под ногами твердую платформу, мы слились в долгом поцелуе. Одной рукой я крепко обнимал ее за попу, а другой – шарил под платьем, поглаживая поверх колготок ее уже влажные трусики. Впрочем, ее рукам тоже было, что погладить! Бугор под ширинкой вздулся совсем уж вызывающе. Хорошо, что время было темное, а платформа – безлюдная.

Но сохранность молнии на ширинке меня начинала всерьез беспокоить… Ведь обе ее руки не просто поглаживали это место, а весьма активно ощупывали и обхватывали. А, поскольку, все емкости уже были пусты, то, для того, чтобы занять хотя бы одну ее руку, пришлось засунуть ей в рот… сигарету и дать прикурить. После этого, слившись в объятиях, двинулись к выходу в город. Я-то просто обнимал ее чуть ниже талии, а она никак не могла оторваться от ощупывания своей левой рукой моей ширинки.

Магазин нашелся недалеко от станции, а чуть дальше, во дворах, нашли лавочку во вполне уединенном местечке. Глотнули из горла, чисто символически… Поцеловались взасос и еще разок глотнули… И еще… Глотки – чисто символически, поцелуи – подолгу и взасос. «П-почему, в-вы, муж-жики…всегда красоту так далеко прячете?» - прошептала она после очередного глотка и поцелуя, после чего быстрым и уверенным движением расстегнула молнию у меня на ширинке. Пуговицы на моем семейном трусняке уже давно расстегнулись, так что член быстро выскочил наружу и установился в вертикальном положении.

Впрочем, недолго ему пришлось дышать свежим воздухом. Любашкина рука сразу же обхватила его уверенным движением, залупила головку и начала поглаживать, или, скорее, подрачивать, медленными движениями, но по всей его длине, от оголенной залупы до яиц. Сама она при этом опять закатила глазки, откинувшись на спинку лавочки, приоткрыла ротик, чуть высунув язычок, и, естественно, не обошлось без ее коронного «ах». Правда, теперь это прозвучало чуть иначе: «а-а-ахххх».

«Да вы, женщины, тоже умеете красоту так прикопать, что не доберешься» - не удержался я от ехидного замечания, пытаясь прощупать сквозь колготки ее трусики и пизденку. Эту мою фразу Любашка мгновенно приняла во внимание, сбросила босоножки на высоком каблуке и быстро стянула с себя колготки заодно с трусиками, свернула комочком и положила в сумочку. Потом снова вольготно, широко расставив ноги, уселась на скамейку, одела босоножки и, расстегнув мой ремень, приспустила с меня брюки. Ширинки ей, видите ли, маловато – простора хочется. Чтобы сразу – двумя руками… Ну да теперь и мне есть, куда руку запустить!

Полный простор открылся – щупай, хоть общупайся. А там – все мокро и горячо! Знойной женщиной оказалась Любашка. Сначала губки ощупал, потом раздвинул и пропихнул внутрь указательный, потом – средний, потом безымянный. Любашка закрыла глазки и начала потихоньку постанывать. Но не забывала при этом наяривать рукой по моему горячему и твердому члену. Но наяривала в медленном темпе – предусмотрительная!

До моего дома уже было не добраться – последняя электричка свистнула вдалеке и исчезла в ночи. К ней в квартиру тоже завалиться было нельзя. Однако ее подъезд оказался неподалеку, я ее до него проводил, а внутрь она меня втащила резким рывком. Хорошо, что хоть не за член, а за руку… Ширинку-то она и не собиралась застегивать, хорошо, что ремень не забыла затянуть. Идти-то было всего ничего – пару минут до подъезда, а потом – до площадки между первым и вторым этажами. Именно там она задрала платье и уперлась руками в мусоропровод, приняв недвусмыленную позу «раком».

Росту она была с меня, так что приседать и приспосабливаться не пришлось. Засадил с ходу! С громким чпоком – из нее аж брызнуло. «Ах», которое я услышал в этот момент, просто нельзя передать словами. После этого последовало еще несколько «ахов» разной тональности и интенсивности, сопровождавшихся чпоками, исходившими из ее пизденки и звучными шлепками, которые издавали мой живот и яйца, ударяясь об ее тугую задницу.

Но перебудить жильцов она не успела – кончил я быстро, закачав внутрь Любашки солидную порцию малафьи. Естественно – она же меня уже чуть ли не час дрочила. Но и она была очень возбуждена, так что кончила одновременно со мной, выдав звучный и протяжный «ах». Скорее так: «Аах-хх-х-а-а-а-ууу».

Поелозив еще внутри нее чуток обмякшим, но не потерявшим совсем твердости членом, я одернул на Любашке платье, упаковал член в брюки и развернул Любашку к себе лицом. После этого мы слились в долгом поцелуе. Потом она огляделась и прифигела. «Эт-то что, м-мы прямо тут… трах-хаались?» - удивилась она? Да, действительно, несмотря на то, что было далеко за полночь, все же такая близость к лифту в многоэтажном доме не совсем подходит для того, чем мы занимались. И еще собирались заняться… Решение созрело быстро – подняться на лифте повыше, там, где меньше вероятность появления нежелательных зрителей. Вошли в лифт, нажали кнопку какого-то там этажа, двери закрылись. Но подлая машина не двинулась с места. И двери открыть не пожелала. «Удачно уединились» - мелькнула у меня мысль.

Ее мысли текли в том же направлении, так что Любашка, повернувшись к стене, снова установилась раком и задрала платье, вполне однозначно приглашая продолжить начатое. Однако, лифт – не лестничная площадка, мне для захода сзади места уже не осталось… Но желание трахнуть ее еще разик не пропало, а, наоборот – усилилось. Поэтому пришлось взять управление процессом в свои руки. Развернул ее лицом к себе и, проигнорировав ее попытку начать целоваться, снял с нее платье через голову. На Любашке осталась всего одна деталь туалета – лифчик, от которого я помог ей быстро избавится в то время, как она, расстегнув мой ремень, помогала мне избавляться от брюк заодно с трусами. Ее тугие сиськи с крупными и твердыми сосками выглядели потрясно!

Пока я их мял и щупал, она решительно избавила меня и от рубашки, оторвав при этом половину пуговиц. От брюк, конечно, окончательно избавиться не удалось – не так-то просто совсем снять штаны в лифте. Да и времени на такие мелочи не было. Вот как раз теперь наступил подходящий момент для того, чтобы тесно прижаться друг к другу – губами, языками и телами. В момент слияния тел получилось так, что мой напрягшийся член приник к ее животу. Но Любашкина рука быстро исправила ситуацию и направила его в том место, где его так ждали. А я подхватил ее снизу за тугую попу, чуток приподнял и опустил. И сделал так еще не один раз. И сам, то чуток приседал, то выпрямлял ноги. Скрипы и скрежеты раскачивающегося лифта надежно заглушали громкие Любашкины ахи.

Истекая потом – в лифте с вентиляцией не ахти – мы интенсивно терлись телами, загоняя член все глубже и глубже в разгоряченное Любашкино лоно, а языки – глубже в рот друг друга. Изредка, конечно, приходилось прекращать поцелуи, чтобы глотнуть воздуха. В такой позе Любашка, конечно, меня опередила. Все ее тело задрожало и завибрировало. Она, то толкала меня своим животом, то впечатывалась ягодицами в стенку лифта. И кончила с громким и протяжным ахом, обмякнув в моих объятиях. Однако я не собирался прерывать процесс. Так что, ухватив ее покрепче, чтобы не проседала, начал резко сгибать и разгибать колени – инициатива полностью перешла ко мне. И через пару минут, плотно впившись в ее губы своими, я кончил. Судя по дрожи, пробежавшей в этот момент по телу Любашки, она тоже: «горячая штучка» - подумал я. Однако мой крепкий поцелуй помешал ей выдать очередной «а-а-а-ххх». Ее тело расслабленно повисло в моих объятиях.

Расстыковавшись с видимой неохотой с обеих сторон, мы начали облачаться. Я вернул ее платье на место, опять же через голову, натянул штаны и кое-как накинул рубашку, частично лишенную пуговиц. Настало время озаботиться выходом из лифта. Нажал кнопку, уже другого этажа. И вдруг – о радость, лифт двинулся вверх. По достижении выбранного этажа двери прекрасно раскрылись и выпустили нас на волю. «Наверное, это мы его хорошо раскачали и таким образом сдвинули с места» - подумал я. Любашка же, не задумывалась о всякой ерунде, уже стягивала с себя платье.

Мне не оставалось ничего другого, как действовать в том же духе. И вот мы на лестнице, полностью обнаженные – теперь-то я, наконец, совсем избавился от брюк, да и от ботинок. Моя рубашка и брюки расстелены по ступенькам, чтобы хоть как-то смягчить для улёгшейся на эту подстилку Любашки углы ступенек. Она широко раздвинула ноги и шумно дышала. Тут мне предоставилась возможность увидеть воочию то, что я так долго щупал и куда засовывал свой член. Гладко выбритый лобок и крупные губы ее пизденки выглядели очень заманчиво. Но самым главным ее богатством был огромный клитер! Это было что-то! Я и раньше, на ощупь, подозревал, что его размеры весьма необычны. Но увиденное превзошло все мои ожидания! Я не мастер определять размер на глаз, но сантиметр там точно был. Темно красный, твердый он торчал вверх как настоящий пенис, только в другом масштабе.

Это зрелище ужасно возбудило меня. Мой член, проветрившийся после жаркого лифта, снова встал торчком. «Ид-ди ко мне, я хоч-чуу тебя еще…» - простонала Любашка, еще сильнее раздвигая ноги и теребя пальцами свои коричневые соски, которые все еще оставались твердыми. Помня о том, что под Любашкиной спиной не мягкий матрас, а лестничные ступеньки, я оперся руками о лестницу и, медленно опускаясь вниз, приблизил свой член к цели. Сначала я аккуратно коснулся головкой ее клитера и несколько раз потерся об него. Приятно было ощущать такую необычную штучку. Однако, Любашка не дала мне много времени на эту забаву. Напрягши живот, она резко взмахнула попой и, сдвинувшись навстречу мне, насадилась на член. Ее длинные, крепкие и мускулистые ноги плотно обхватили мою задницу и прижали меня к ее телу так, что член вошел в нее на всю глубину, по самые яйца. Каблуки ее босоножек, которые она не стала снимать, приятно щекотали мои бедра. Руками она тоже обхватила меня за спину, тем самым крепко зажав меня в своих объятиях. И после этого начала двигаться сама. Как же ловко это у нее получалось!

Подмахивала она так качественно, как будто бы лежала на кровати, а не жестких ступеньках. Возможно, этому способствовал наклон лестницы. Никогда раньше и никогда впоследствии мне не доводилось трахаться в таком месте и в такой позе. Как-то ни одну из моих последующих партнерш не впечатлила необходимость лежать спиной на лестнице. Хотя пару раз у меня была возможность предложить в качестве подстилки не брюки, а толстый и мягкий пуховик.

Теперь к ее звонкому «ах» добавилась буква «р». Издаваемые Любашкой звуки были чем-то средним между аханьем и рычанием. Такой тембр озвучки ею процесса действовал на меня весьма возбуждающе, несмотря на то, что громкости она убавила – то ли подустала, то ли мы слишком близко приблизились к ее квартире. Все попытки с моей стороны перехватить инициативу пресекались Любашкой без возмущений, но твердо и непреклонно. Мне оставалось только, опершись ладонями, коленями и ступнями о ступеньки, поддерживать наши слившиеся воедино тела не то, чтобы в воздухе, а так, чтобы хоть частично уменьшить давление на ее спину. И не съехать в конец лестничного пролета – расположились мы в спешке в его верхней части. Эти мелкие заботы немного мешали мне в полной мере получать удовольствие. Возникла настоятельная необходимость сменить позу.

Дождавшись момента, когда Любашка чуток поумерила взятый вначале темп – видно, тоже притомилась, я решительно освободился из ее объятий. Она приоткрыла глазки и произнесла «Ах?» с явной вопросительной интонацией. «Теперь я порулю» - произнес я хриплым голосом. После чего усадил ее на ступеньку, сам встал на колени на пару ступенек ниже, а ее ноги закинул себе на плечи. Руками пришлось все равно упереться, но теперь не нужно было удерживать партнершу и наши тела никуда не съезжали. Оставалось только войти в нее, что я сделал без промедления, засунув свой натруженный член резко и глубоко. «А-а-ххх» - простонала Любашка удовлетворенно и снова прикрыла глазки.

Наше совокупление продолжилось с прежней интенсивностью. Но, поскольку, теперь я долбил, то и звуков прибавилось: чпоканье врывающегося в ее распаленную пизденку члена чередовалось со смачными шлепками наших соприкасающихся лобков. А долбить ее было очень и очень приятно! С размаху, резкими толчками, погружаясь в нее на всю длину члена и вынимая его полностью для того, чтобы произвести следующий замах. Ступенька позади нее служила надежной опорой и сдвинуться назад она не могла.

Конечно, ни о каком удобстве и речи не шло – билась она задницей об эту ступеньку вполне прилично. Но и мне ведь тоже было не сладко – стоять на коленках на ступеньке. Зато все остальное было очень даже сладко – и засаживать в нее, и ощущать ее крепкие ноги, обхватившие мою шею, и находиться между ее упругими бедрами. Неснятые вовремя босоножки, царапающие мою спину высокими каблуками, только усиливали возбуждение. Почувствовав, что ее тело начало выгибаться и легко подрагивать я понял, что надо быть готовым. Так что громкому «аху» не удалось сорваться с ее губ – я вовремя запечатал их своими в тот момент, когда она мощно содрогнулась всем телом.

Последовало еще пара-тройка содроганий, сопровождаемых волнами напряжений и расслаблений ее попки – она как будто подпрыгивала на своей ступеньке. И, в конце концов, спрыгнула с нее. Но до этого момента я успел выпустить внутрь нее мощную горячую струю. Так что то, что равновесие нарушилось и мы заскользили вниз, не помешало мне получить очередную порцию кайфа. Ей, понятное дело, тоже.

Распластавшись на спине, я лежал на площадке между пролетами, а она частично на мне, типа «валетом»: ее ноги лежали на моей груди, сама она спиной лежала на моих ногах. Удивительно, но мой обмякший член во время этого скатывания так и не выскочил из Любашкиной пизденки и весьма комфортно чувствовал себя во влажной и горячей глубине ее, все еще вибрирующего, лона. Потные, грязные, но довольные и чуть живые, мы молча, глубоко и запалено дышали и никак не могли надышаться… «Чпок» - приложил ощутимое усилие, я вытащил свой елдак из ее пизденки: крепко она его зажала - несмотря на обильную смазку, вышел с трудом. Натруженный, вяловатый, но еще полностью не скукожившийся и вполне готовый к следующей схватке. Но, взглянув на Любашку, я понял, что достойного «противника» в ее лице я уже не обрету. Да не очень то и хотелось…

А вот чего мне действительно хотелось, так это – поближе разглядеть ее клитерище. Я ж очкарик, а очки я еще в лифте прикопал, чтобы не повредить их ненароком. И расположение тел весьма к этому располагало. Ухватив ее за ноги, я подтянул податливое тело поближе к своему лицу и с наслаждением уставился на ее стоящий «член». Это было что-то - впечатляющее зрелище! Любашка была в полной отключке, так что, приложив еще усилие, я придвинул ее еще ближе и поцеловал эту прелесть. Ответом на это действие был ее протяжный «ах». Потом я малость отвлекся – исходивший из ее «киски» запах был настолько приятен, что возникло сильное желание ощутить вкус ее соков. Текло из нее со страшной силой. И такая вкуснятинка… Оставалось только открыть рот, подставить язык и наслаждаться.

Но долго кайфовать мне не дали! Любашкино тело обрело подвижность и резко надвинулось на мое лицо. Так, что ее клитор оказался у меня во рту. Что ж – я же этого тоже хотел, просто увлекся другим делом… Сначала я подрочил его губами, лаская при этом сверху языком. Потом, высунув язык, стал нализывать его от головки до основания и обратно. А Любашка разучилась произносить букву «х» - теперь она лишь тихонько тянула «а-а-аа-а-а-а…». И вдруг брызнула на меня тонкой струйкой мочи! «Из-зви-нни, не могу больше терпеть…» - простонала она. Что ж, дело понятное – пили много, а до пописать как-то руки не дошли. «Не напрягайся, мочИ что есть мОчи» - ответил я. И тут же мощный поток извергся на меня.

Струя бурлила, шумела и заливала меня с головы до живота. Это было приятно и возбудило меня. Мой член снова встал торчком и прижался к Любашкиной щеке. «Он опять тебя хочет» - заметил я. «Пог-годди… чуток…» - прошептала она, выдавливая из себя последние капли. «Я тоже больше не могу терпеть…» - заявил я и с этими словами выпустил тонкую, как это обычно бывает в состоянии эрекции, и высокую струю вверх. Обрушившись вниз, струя залила Любашкино лицо, а она, открыв рот, ловила падающие сверху капли. «Вот и освежились» - резюмировал я, опорожнившись, и начал поднимать себя и Любашку. Она хваталась за все мои выступающие части и не выказывала особого желания встать и выбраться из образовавшейся на полу лужи. Но, когда ее руки нашарили мой твердый елдак, вытянутый горизонтально, то она мгновенно уцепилась за него, резво вскочила на ноги и, опершись о перила, установилась в нужную позу.

Долго ждать ей не пришлось - ухватив ее за бедра и чуток приподняв, я с ходу засадил так, что брызги полетели. Ноги у нее малость разъезжались, поэтому периодически приходилось поправлять ее положение, не прекращая долбежки ее пизденки. «Ахи» были забыты и ей, и мной. Начался жесткий и долгий трах в полном молчании. Интересное зрелище представилось бы стороннему наблюдателю, если такой вдруг оказался бы на лестнице на исходе ночи. Совершено голая, изгвазданная с головы до ног парочка трахается, стоя рядом с большой желтой лужей, по лестнице разбросана смятая одежда, сумки и пустая тара. «Теперь долго драть буду – стояк есть, кончать нечем…» - прохрипел я.

«Еби меня, как сучку!» - так же хрипло отозвалась она – «... трахай меня, долби, насаживай… глубже, сильнее…». Когда летнее небо за окном посветлело, я, отбив о ее тугую жопу свой лобок, все умудрился кончить, скромненько, конечно, но хоть что-то после, наверное, получаса долбежки стоя. Ей на этот раз не перепало кайфа, но видно было, что такая жесткая ебля пришлась ей по вкусу. Член сразу же опал и вывалился из Любашки. Отдышавшись, мы приступили к утреннему туалету – в сумке у меня завалялась бутылка минералки.

«Ну ты и заводная штучка!» - произнес я, задрав Любашкино платье, которое она уже успела одеть, не заморачиваясь надеванием белья, и смачно шлепнул ее по заднице. «Да и ты тоже еще тот трахальщик!» - отозвалась она, погладив меня по ширинке, которую я только что застегнул. Бугор там больше не прощупывался… «Повторим как-нибудь, но уже в кроватке?» - спросил я. «Записывай телефон» - с готовностью отозвалась она. Поцеловались напоследок и она двинулась вверх по лестнице, а я, не доверяя лифту, потопал вниз.