Вся компания бурно расхохоталась от выброса моей малафьи на лицо и одежу паренька. Все моё тело трясло от сильнейшего наслаждения. Я не мог понять, что даже в таком положении, когда на тебя смотрят столько глаз, можно получать оргазм. Это теперь принято говорить мазохизм, когда некоторые партнеры получают сексуальное удовольствие от издевательств над собой или другими.

Я всегда наслаждался оргазмом и были моменты, что валился с ног. Кляп неожиданно выпал изо рта и теперь я мог свободно дышать, и мои губы не так уже болели. Я свыкся с этой болью и мог свободно водить языком по губам. От сладостных чувств мой рот наполнился слюной; такое со мной бывало не раз, и когда она вытекала при сильном оргазме.

Ситуация меня так настропалила на продолжение оргии, что я теперь не препятствовал ничему, а быстрее хотел, чтобы все шло своим чередом.

А с другом Данькой, поебывали, если так можно сказать свою подругу, также удовлетворяли друг друга, и мы могли это делать в любом удобном месте. Теперь, тот самый Данька, был рядом, напротив, как и я в руках здешних хулиганов. Конечно, Юлькину писю старались держать в постоянной распаленной готовности. Натирали её вульву очень активно, иногда до боли, от этого писуны наши становились багровыми, и мы так же с вырывающими из нас звуками сильно оргазмировали.

На Юлькин клитор забавно было смотреть после нашего «нашествия». Канал вульвы, куда мы впихивали писуны, становился расширенным и на некоторое время смотрелся открытым отверстием. Только от сильного возбуждения и получаемых оргазмов стоило это делать. Она никогда нам не отказывала: и мы ей доверяли, как себе. Где только не происходили наши оргии и в любую погоду, если было сухая погода, то ебли на куче листвы или травы. Ситуаций было так много, что по каждому случаю можно написать новеллу.

Я говорил, что на каникулы мы ездили в это село всегда и вспоминали наши прошлые майские и летние деньки. Было нам чего вспомнить. Так начинался наш развратный период, когда на улице наступало потепление, а природа просыпалась от зимней спячки. Запахи завладевали нами, первые черемуховые ароматы особенно этим отличались, и кружилась голова, словно, в наркотическом дурмане. Мы старались напиться березовым соком, которым в это время можно было запастись. Уходя в глубину нашего большого городского парка, на стволах делали надрезы, чтобы сок по соломинке стекал в бутылки или банки.

Если сказать честно, мне приятно смотреть, как сверстники это делают, я сам много был в ситуациях, где приходилось совершать обоюдную мастурбацию, но чтобы все в основном парнишки это делали при нас в принужденном состоянии в первый раз. Мне стало в какой-то степени и не так страшно, так как бы ничего страшного не происходило. В основном, как я заметил, у некоторых мальчишек были голые лобки, и представил, что им еще придется опушаться. У меня тоже было такое, но теперь-то мне почти 19 лет, и писун красиво опушился. Яички покрылись пушком, я даже, не мог себе такого представить, чтобы и на них могут быть волоски.

Это теперь я брею лобок и яички, но тогда я сохранял каждый волосок, чтобы в какой-то степени гордиться, что у меня, как у взрослого есть такое. Мой дружок был в активной сексуальной фазе всегда, и он мне не доставлял никаких серьёзных хлопот. Правда, были моменты, когда он опухал, а быстрее её крайняя плоть, такое случалось при лени соблюдать гигиену. Горячей воды не было, холодной водой подмывать хуек не хотелось. Мне нравился запах моего хуя, и когда я его приоткрывал, то на нем уже образовывалась творожистая масса. Не скрою, что иногда её слизывал, и мне это напоминало кислый творожок.

Мне нравилась моя сперма, которую в некоторые моменты глотал без всякой брезгливости. Я уже знал, что так делают хуесосы, а когда попробую у друга, а он у меня, то и подавно, не буду стесняться этого делать. С таким многие мальчишки могли сталкиваться в своей жизни. Это так естественно и познавательно, и такое надо пройти.

Я снова вспомнил про Сережкин рассказ, когда девчонки из секции самбо затащили его в свою раздевалку. Это продолжалось так. Его рот был заткнут его же плавками. Как же он себя в эти минуты проклинал за такую оплошность. Он уже ничего не хотел, член снова повис гирькой, ни о каком желании секса и мысли не было. Он не закрыл глаза и ждал следующих действий. Вызывающе вела себя взрослее всех Верка, она самая крупная из девчонок, он её видел ещё в душевой, когда она стояла под струей воды.

Её лобок был покрыт кудряшками волос, и теперь Веркина пизденка было в нескольких сантиметрах от него. Закрывать глаза не было никакого смысла, он смотрел за их действиями, чтобы реагировать за происходящим. Никто из девчонок не одевался, а обступили его и трогали части тела. Полинка, которая ему из всех девчонок симпатизировала, ухватилась за его хуёк и сразу стянула с залупки шкурку. От неё такой выходки он не ожидал, но она не унималась в своих действиях. Все стали пробовать его стоячок своими ладошками. Такого он не мог сдерживать: писун налился твердостью и особым пурпуром, на что он услышал в адрес своего дружка всевозможные девчачьи эпитеты.

- Смотрите, девчонки, какой он стал твердый и красным. Хуй, как живой… Я не представляла, что у пацанов такое бывает, - произнесла девчонка с обнаженной грудью, которая чуть ли не тёрлась ею о его тело. Он не знал её имени, но она была рыженькой, и она ему запомнилась своими шаловливыми ручонками. Она из всех очень сильно онанировала, и он соответственно спустил. Он рассказывал и у меня у самого хуй стоял колом.

Я представлял, как он, Серега лежит привязанный к длинной, низкой скамье; чтобы он не вырвался, привязали своими поясами. Все это происходило в девичьей раздевалке, оставшиеся девчонки неистово проводили стяжательство над парнем. Стыд от беспомощности, да в придачу в таком развратном состоянии, ему не могло присниться даже в страшном сне. Я тогда сам понимал его, но больше выслушивал его, чем задавал волнующие меня вопросы. А их было так много, мне представлялось, а что бы мог сделать я в такой ситуации? Я и сам не смог справиться, это хорошо думать, когда тебе рассказывают и ничего тебе не грозит. Самое страшное было унижение, когда тебе напоказ показывают, и ты ничего не можешь поделать.

Откровенно то, что он мне рассказывал, во мне больше вызывало какую-то зависть, чем сострадание к товарищу. Сережка был красивым пареньком, я и сам бы воспользовался его несвободой. У меня были к нему свои сексуальные притязания и я с ним был в половом контакте, но только после того что с ним сделали девчата. Они можно сказать, мне помогли к овладению им и мы с ним потом занимались половой жизнью.

Я расскажу об этом в другом рассказе. В туалете мы с ним уже заигрывались со своими писунами. Такая возможность у нас была, и во время пар, сговорившись до этого, мы отпрашивались у учителей и мчались в туалет, пока нам никто не мешал запросто еблись. Сережку я заприметил задолго до этого случая и не спускал с него внимания. Он очень чувственный и очень сексуальный пацан. Но когда мы с ним сошлись, то он мне признался, что мечтал подкатить ко мне, но не мог ничего придумать, пока я сам этого не предложил. И такое бывает, я такому не удивляюсь, т.к. знаю, что если что-то хочешь, то обязательно осуществится.

Я всегда боялся, чтобы мои яички не выскочили из трусов, когда я перепрыгивал планку в высоту на зачете по физре. Потом понял, что стыдиться бесполезно и допускал такую возможность. У меня часто это происходило и девчонки видели, мой писун, невозможно было как-то его зажать, и у меня не было плавок, и он вываливался. Видя твоё обнажение тело и твой писун на виду у девчонок, как происходило с Сережкой, да придачу ко всему ещё тебе и дрочат… Они его насиловали таким способом еще долго, он сказал, что сбился со счета и чуть не потерял сознание от оргазмов. Не давали минуты передохнуть и снова дрочили.

Родители его про это прознали, хотели привлечь девчонок к ответственности, но чтобы дальше секции не разошлось, ему пришлось уйти из клуба. Девчонок он возненавидел, и терпеть теперь не мог. А тут я к нему со всей своей добротой и сочувствием, так мы и сдружились.

Я попой прижимался к дереву и сам непроизвольно терся к нему… Попка моя зудела своими позывами к сексу. Моя распущенность в такой момент проявилась во всей своей действительности. Митьку сменил напарник по делу пацан моложе или мне так показалось, только мой писун оказался у него во рту. Мне миньеты (вафли) делал Даня, но этот пацан так глубоко стал толкать в гортань, что я чувствовал это каждым сантиметром своего писуна. В яичках моих уже было больно, я и так до этого спустил все свои запасы. Трахома надрачивал и это я видел, мне было непонятно, что эти пацаны развратничают между собой, и эта группа не отпустят нас пока не удовлетворятся своими забавами. Они не стесняются друг друга, а нас, т.е. своих «пленников» тем более.

Почему-то мои мысли переметнулись на прошлое, что было связано с Трахомой. Все сексуальные мотивы проносилось с такой быстротой, что все сплелось в один узел.

Вспомнилось, как мы на нашем островке, что посреди речки, резвились, играли, загорали и играли в картишки. Карты стали теперь условием выполнения наших желаний. Трахома часто проигрывал и ему доставалось дрочить наши писуны. Мы так баловались и не считали это чем-то таким; подумаешь, какое дело поводить члеником. Спермы еще не было и только было очень щекотно, когда писун очень сильно твердел при этом дёргался.

Наши игры становились не такими безгрешными, чтобы их можно было делать при всех. Мы иногда надували воздухом через соломинку лягушек в клоаку (попку)… И стали пробовать через трубочку бамбука у себя. Потом и это стало надоедать, и решили тыкаться писунами в попку. Нам стало нравиться такой способ игры, и каждый раз уже уходя на речку, мы использовали попу друга. Знали только мы, и когда трахались с Юлькой, то её приучили и к такому сексу.



( продолжение следует)