ДЖЕФФ ДЖЕЛБ

      Эвери Паркер стал невидимым. Опять.
     Он заметил это, когда пялился на роскошную девицу, катящую к нему на роликовых коньках. Не в силах оторвать от нее плотоядного взгляда, почувствовал, как зашевелился его "игрунчик". А что он мог с собой поделать: девушке лет девятнадцать, подрезанные шорты выставляют напоказ нижнюю половину аппетитных ягодиц, минифутболка едва прикрывает верхнюю часть стоящих торчком девичьих грудок. Легкий ветерок обнажил бы их целиком, но в Венис, штат Калифорния, стоял полный штиль, и густой, тяжелый воздух просто облеплял потные тела, как вторая кожа. Девушке это шло. От пота ее кожа поблескивала и сверкала, словно гладь застывшего под синим небом океана. Паркер мог поклясться, что сквозь мокрую от пока футболку видит не только соски, но и ареолы.
     Она приближалась, он улыбался ей, а она, само собой, смотрела сквозь него. Обычное дело. В последнее время он все чаще сталкивался с подобной реакцией, после того, как ему перевалило за сорок. Именно этот рубеж, по его разумению, оказался роковым. У него создалось ощущение, что молодые девушки не желали знаться со зрелыми мужчинами. Напрочь, грубо их игнорировали. Словно проживали на другой планете.
     Он даже пошутил на эту тему с одним из своих немногочисленных знакомых: друзей у Паркера не было вовсе, он полагал, что толку от них никакого. "Говорят, что жизнь начинается в сорок лет, - прокомментировал он всеобщее заблуждение Сиду Уотерсону, писателю, на недавнем концерте. - На самом деле в сорок лет мужчины становятся невидимыми... во всяком случае, девушкам".
     - Может, вся проблема в демографии, - возразил Уотерсон, - и ты неправильно установил для себя возрастной ценз? Может, тебе пора перестать увлекаться младенцами и обратить свой взор на женщин с деньгами? Это куда лучше, чем зарабатывать на жизнь!
     Паркер пожал плечами. Да, молодые женщины превратились для него в навязчивую идею. Однако, нежелание двадцатилетних девушек, которых он только и любил трахать, видеть его на своем радаре только потому, что он вдвое старше их, стало для Паркера неприятным сюрпризом.
     - Возьми вот меня, - Сид ткнул себя в грудь. - Я женился на Марианне ради ее денег, а не внешности. Она - не Синди Кроуфорд, моя Мэри. Страшновата, конечно, но зато богатенькая. Поэтому ты можешь представить себе, как я удивился, обнаружив, что в постели она - тигрица. Потрясающая женщина. Посмотри сам... - Уотерсон стянул рубашку с плеча, чтобы показать пять свежих царапин. Паркера передернуло. Откровенно говоря, он не понимал, почему Уотерсон соглашается на такие мучения ради того, чтобы не зарабатывать на жизнь.
     - Говорю тебе, лучше нее у меня никого не было, - продолжал хвалиться Уотерсон. - Могу утверждать, что она - лучшая трахальщица во всем мире.
     - Не может она быть лучше идеально сложенной девятнадцатилетней.
     Уотерсон рассмеялся в ответ.
     - Готов спорить, тебе хочется это узнать.

     Паркер не сводил глаз с накатывающей на него девушки. Ее внимание не занимало что-то другое, она не пыталась показать, что старается не замечать его похотливости, она просто не видела, что перед ней кто-то стоит. В самый последний момент он успел отскочить в сторону, но они все же соприкоснулись плечами. Он наблюдал, не веря своим глазам, обозлившийся, как ее бровки удивленно взлетели вверх, и она покатила дальше, потирая плечо, словно подумала, что в нее бросили огрызком яблока или чем-то еще.
     "Господи, до чего же все хреново", - думал Паркер. Его прошиб пот, не имеющий ничего общего с влажной жарой, окутавшей Венис. Собственно, ради этого эксперимента он и покинул свою маленькую квартирку. Да, конечно, он надеялся, что на берегу будет чуть прохладнее. Но главное, хотел проверить свою новую гипотезу, а набережная Венис представляла собой идеальный полигон. Вот уж где молоденьких девушек хватало с лихвой. Глаз то и дело выхватывал их среди местных жителей, туристов, скейтбордистов, велосипедистов, любителей покататься на роликовых коньках, лотошников и всяческих выродков.
     Кстати о выродках. Паркер стал одним из них практически в одночасье. Где-то шесть недель тому назад, когда ему исполнилось сорок. К этому рубежу он подошел без жены, которая могла бы отметить его юбилей банкетом, без подруги, которая прислала бы подарок. Потрахаться, и то было не с кем. Правда заключалась в том, пусть даже самому себе Паркер признавался в этом с крайней неохотой, что успехом у женщин он не пользовался, и так было всегда. Новая одежда, занятия танцами, деодоранты - ничего не помогало. Долгое время он возлагал надежды на женщин своего возраста, но год за годом приносили ему одни разочарования, и он вычеркнул из своей жизни зрелых женщин. Сосредоточился на молодых, значительно более молодых, которые могли ошибочно принять его замкнутость за уверенность в себе. Это срабатывало, иногда, и только с теми женщинами, которые не могли похвастаться опытом общения с противоположным полом. То есть с молодняком.
     И вдруг, перевалив за сорок, он стал невидимым для женщин (и девушек) моложе двадцати одного года. На свой день рождения он пошел на концерт в один из безликих, прокуренных ночных клубов на бульваре Заходящего солнца, поглазеть на юных, не признающих бюстгальтеры девушек, которые не сводили глаз с безголосой группы, играющей постсиэтловский грандж, но никогда не слышали ни о "Нирване", ни о "Перл джем". Паркер, наоборот, музыкантов полностью игнорировал, зато наслаждался подпрыгивающими маленькими (а иногда и немаленькими) буферами девушек, танцующих под немелодичные мелодии. И скоро от их телодвижений у него, понятное дело, все встало. Наконец он решил, что пора выбирать подругу на ночь. Пристроился к одной из симпатичных девиц, представился. Она проигнорировала его полностью, сосредоточив все внимание, Паркер в этом не сомневался, на промежности солиста группы.
     "Черт знает что, - подумал Паркер, ретируясь к дальней стене шумной комнаты. - Наверное, я для нее слишком стар.
     Он пожал плечами: девиц, вроде той, что откликнулась на его страсть, в клубе было, что блох на бродячем псе. Он мог продолжать поиски, пока одна не согласилась бы выйти на улицу и покурить травки. Травка была паршивая, но эти мокрощелки еще не научились в ней разбираться. Так что они обкуривались, он - нет, и мог трахать их в свое удовольствие, когда привозил к себе в Северный Голливуд.
     Да только в ту ночь удача отвернулась от него. Пять или шесть девушек, которых ему удалось втянуть в разговор, попросили его отойти в сторону и не загораживать сцену. После такого отлупа ему не осталось ничего другого, как ехать домой и в одиночестве гонять шкурку. Такой вот получился праздник.

     Почему его так влекло к молоденьким девушкам? Этот вопрос он задавал себе всякий раз, усаживаясь в кафе на набережной Венис. Он не хотел замечать собственных недостатков. Предпочитал искать ответ в самих девушках. Об уме, разумеется, не могло быть и речи. Черт, да предложение из пяти слов становилось для них подвигом. Его влекли их тела, с которыми не могли тягаться женщины в возрасте.
     И, пожалуй, стать, походка. Как они выпячивали грудь, как несли себя на длинных, стройных, загорелых ногах. Они идеальны и сей факт не составлял для них тайны.
     В сексе, конечно, до идеала им было далеко. По молодости они не знали, что нужно для того, чтобы ублажить мужчину. Но все равно, лучше такой секс, чем никакого. А теперь именно к этому Паркер и приплыл: даже молодые теперь не хотели иметь с ним ничего общего. И у него сложилось впечатление, что он знал, в чем причина.
     Он съел безвкусное пирожное, огляделся в поисках официантки, чтобы расплатиться. Заметил молодую официантку, которая сменила ту, что брала у него заказ. Помахал рукой, чтобы привлечь ее внимание. Но миловидная официантка и не посмотрела в его сторону. "Она проделывает то же самое, - подумал Паркер. - Специально. Игнорирует меня, словно я - человек, которого нет. Невидимка".
     Ну и черт с тобой, решил он, вставая. Оставил на столе неоплаченный счет, буквально толкнул официантку, направляясь к выходу, в последней попытке привлечь к себе ее внимание. Но она только ахнула, выронила из рук полный поднос, наклонилась, чтобы собрать разлетевшиеся по полу тарелки и чашки, не подняла голову, не посмотрела на него, даже не выругалась. Он торопливо выскочил из ресторана и зашагал к своему автомобилю.
     Что же происходит? К чему это может привести? Выходило, что стал невидимым именно для той возрастной группы женщин, которая только и интересовала его. Он посмотрел на океан и у него возникло желание войти в воду и не возвращаться. Но тут же он увидел потрясающе красивую молодую женщину, которая лежала на животе, загорала, расстегнув лифчик, чтобы на спине не осталось белой полоски. Паркер хмыкнул, снял кроссовки и по горячему песку зашлепал к женщине. Подошел вплотную, накрыл ее своей тенью, в ожидании, что она, как минимум, поднимет голову, посмотрит на него и попросит отойти. А может, заметит бугор на шортах и сообразит, что к чему. Возьмет инициативу на себя. Надеяться-то он мог.
     Он простоял целую минуту, потом откашлялся. Она даже не шевельнулась. Может, заснула? Он наклонился, заглянул в солнцезащитные очки, увидел пустые глаза и почувствовал, как спину обдало холодом. Как и другие молодые красивые женщины, она смотрела сквозь него. Паркер опустился на колено, помахал рукой перед ее лицом. Никакой реакции. А затем она выгнула спину, перевернулась, поправив бикини на груди, но уже после того, как Паркер получил возможность полюбоваться ее молочно-белыми грудями и сладострастными коричными сосками.
     Он жарко дохнул ей в лицо. Она великолепна, все так, ей двадцать, и она не замечает, что он находится в каком-то футе от ее роскошного тела.
     Вот тут Паркера осенило. "Если она действительно не видит меня, - он не мог поверить, что признался в этом даже самому себе, - почувствует ли она мои прикосновения?" Он осторожно протянул руку, прикоснулся пальцем к ее плечу. Она моргнула, но решительно не желала признавать его присутствия. Хмурясь, он погладил грудь, прикрытую тонкой тканью. Никакой реакции! Наконец, сквозь материю он нашел сосок и сильно сжал большим и указательным пальцами.
     - Ой! - она смотрела на грудь, словно сама ущипнула себя, полностью игнорируя Паркера. Похоже, он-таки стал для нее невидимым. Очень интересно.
     Он просто не мог поверить тому, что видел собственными глазами. Не знал, прыгать от радости или бежать прочь, крича от ужаса, потому что женщины своим пренебрежением свели его с ума.
     - Эй, говнюк, что это ты вытворяешь?
     Паркер даже не понял, услышал он этот грубый голос или разыгравшееся воображение сыграло с ним очередную шутку. Поднял голову и увидел у кромки воды парня с внешностью телохранителя.
     - Отвали от моей девушки, - крикнул парень и направился к ним, прибавляя шагу.
     Паркер все понял. Бросился бежать, пока не затерялся в толпе. Убедившись, что погони нет, сбавил ход и, поникнув головой, глубоко задумался. Для девушки от стал невидимым, в отличие от ее тупоголового дружка. "Надо всегда помнить об этом", - назидательно сказал себе Паркер, прикидывая, как получить максимальную пользу от сделанного им открытия.

     На следующий день он принес несколько рецензий на диски в редакцию журнала "Панк". Обычно посылал их по электронной почте, но ему потребовалась еще одна проверка его гипотезы. Подошел к регистратору, девушке лет девятнадцати, но уже начавшей полнеть, с булавками в верхней губе, носу, веке. Своим уродством она, конечно же, отталкивала Паркера.
     - Паркер! - приветствовала его девушка широченной улыбкой. - Что случилось? Ты никогда не приходишь!
     Улыбнулся и он - она его видела. Бесценная информация. Он пожал плечами.
     - Оказался в этом районе... решил сэкономить на телефонном счете, - он протянул ей конверт из плотной бумаги. - Отдай Лонну, хорошо? Рецензии в следующий номер.
     - Конечно, - беря конверт, она, словно невзначай пробежалась пальцами по его руке. Ему пришлось прикусить губу, чтобы не дернуться. Очевидно, он вызывал у нее понятно какой интерес, хотя она его ну совершенно не возбуждала.
     Паркер вышел из здания, направился к автомобилю, формулируя еще один постулат новой теории: "Я невидим только для тех, на кого даю сексуальную реакцию".
     По пути домой попытался приложить к себе некоторые из объяснений, позаимствованных из "Секретных материалов". Может, лос-анджелесский поспособствовал созданию нового гормона, который вступал в дело при шевелении "игрунчика"? Или многолетняя мастурбация вызвала мутацию феромонов в крови? А может, изменился вырабатываемый эндокринной системой тестостерон: сказалось воздействие наркотиков и коктейлей, без которых не обходилось ни одно посещение ночного клуба?
     Так не обратиться ли к врачу? Паркер покачал головой. Нет, еще рано. Потому что его невидимость определенно несла в себе и положительные моменты.

     * * *
     В тот же вечер, примерно в обеденное время, Паркер вошел в расположенный по соседству фитнес-клуб и прямиком направился в женскую раздевалку. Он знал, что в этот час клуб практически пустует, но помнил о необходимости соблюдать осторожность. Принял все меры для того, чтобы никто из мужчин не увидел его, когда он проскальзывал за дверь. Он рассчитывал, что женская раздевалка ничем не отличается от мужской, и не ошибся. Те же четыре ряда шкафчиков, а за ними туалет и душевая. Прячась за шкафчиками, он приблизился к душевой, услышал молодые женские голоса. Осторожно выглянул из-за последнего. Само собой, женщины молодые и красивые, черт, да другие в фитнес-клуб и не ходили. Собственно, только поэтому он и записался в это чертово заведение. Где еще он мог увидеть столько идеальных представителей прекрасного пола, тратящих массу времени, денег и энергии на поддержание своего совершенства.
     Он почувствовал, как дернулся "игрунчик", когда увидел двух девушек-красавиц, не старше двадцати, в одних трусиках, о чем-то оживленно щебечущих. Потом обе одновременно стянули трусики и Паркер чуть не кончил, когда его взору предстали выбитые лобки и полураскрывшиеся "киски". Паркер огляделся. В раздевалке никого. Удача играла на его стороне.
     Отбросив осторожность, он приблизился к одной из девушек. Сердце стучало, как паровой молот, он боялся, что в любую секунду девушка может поднять крик. Но нет, она продолжала болтать с подругой. Они включили воду, встали под душ, начали намыливаться.
     Паркер разделся, принялся поглаживать свой конец, наблюдая, как девушки грациозно нагибаются, чтобы намылить стройные ножки. Потом одна начала мылить второй спину. Та задрожала всем телом, страстно вздохнула. Повернулась лицом к своей подружке, быстрым взглядом окинула душевую и, убедившись, что никого нет, впилась в ее губы. Скоро обе ласкали друг другу "дырочки" и груди. Вода окатила Паркера с ног до головы, когда он, встав рядом с девушками, пустил в ход обе руки. Ни одна из девушек не замечала, что лишняя пара рук то крутит им соски, то сует палец в анус. А когда он почувствовал, что тело одной завибрировало от внезапного оргазма, кончил сам, да так сильно, как никогда в жизни, с громким криком, но девушки его, конечно же, не услышали.
     Когда они вытирались, он проделывал то же самое, в четырех футах от них. Невероятно, но даже полотенце, которое он сдернул с вешалки, стало невидимым в его руках. Он и представить себе не мог, какое научное объяснение можно подвести под случившееся с ним, да его это уже не волновало. С такими сексуальными приключениями он соглашался оставаться невидимым до самой смерти!
     Следующие несколько недель пронеслись для Паркера, как один миг. Он наслаждался сексуальными фантазиями, невидимый женщинам, за которыми следил. Естественно, иногда приходилось прибегать к всевозможным ухищрениям, особенно, когда он наблюдал на мужчинами, трахающими своих подружек. Больше всего ему нравилось проскальзывать в квартиры молодых женщин, когда те возвращались домой с работы. Собственно, он просто входил следом. А уж потом выискивал место, где мог спрятаться от мужского взора.
     Одна проблема, впрочем, возникла. Паркер так увлекся новой забавой, что забросил работу. И когда лендлорд напомнил ему о плате за квартиру, пригрозив выбросить на улицу, Паркер понял, что пора вновь браться за дело... или достать где-то денег.
     Он позвонил в "Панк", договорился, что в тот же вечер возьмет интервью у "Чаудерхедз". А когда в перерыве концерта в очереди за пивом наткнулся на Уотерсона, ему в голову пришла блестящая мысль. Как обычно, Уотерсон расхваливал свою богатую и уродливую жену, тигрицу в постели. Паркер решил посмотреть, а не врет ли Уотерсон, а заодно что-нибудь украсть из его дома и снести в ломбард, чтобы поменять на наличные. Воровать Паркеру приходилось и раньше, когда не удавалось другим способом добыть денег на оплату квартиры. Его еще ни разу не поймали, и почему-то он пребывал в полной уверенности, что и на этот раз сумеет выйти сухим из воды.
     - Слушай, а почему твоя жена никогда не ходит на эти концерты? - спросил он Уотерсона.
     Тот покачал головой.
     - Она ненавидит рок-музыку. Лучше будет сидеть на какой-нибудь тухлой пьесе. Собственно, именно этим она сейчас и занимается. Смотрит Ноэля Коварда в Уэствуде. Такое занудство.
     Паркер кивнул, извинился и направился к туалету. Где-то на полпути, смешавшись с толпой и убедившись, что Уотерсон его не видит, повернул к двери и покинул клуб.
     Поехал в Лорел Каньон, где на тихой улочке Уотерсон и его жена жили в уютном особнячке на семнадцать комнат, из окон которого открывалась прекрасная панорама долины Сан-Фернандо. Припарковал свой "шеветт" в следующем квартале, вернулся назад и затаился в густых кустах, окружавших особняк Уотерсонов.
     Терпеливо ждал и, не прошло и часа, как на подъездную дорожку свернул незнакомый ему автомобиль. Должно быть, решил Паркер, приехала жена-уродина. Паркер наблюдал, как она вылезает из кабины и идет к дому. Прошла она так близко, что он почувствовал аромат ее духов. И впервые увидел.
     Не уродину - красавицу! Остолбенев, Паркер смотрел на нее во все глаза: пять футов шесть дюймов роста, длинные светлые волосы, чуть вздернутый носик, чувственные, пухлые губы, высокая грудь. Но больше всего его удивил возраст: никак не старше двадцати пяти, а то и двадцати одного. Мультимиллионерша, да еще молодая и красивая! Не удивительно, что Уотерсон прятал ее от всех. Редко кому удавалось заарканить юную и прекрасную наследницу. Как же повезло этого засранцу!
     Но Паркер не мог не нарадоваться и собственной удаче: для таких красивых женщин он давно уже стал невидимым. Она вставила ключ в замок, повернула, открыла дверь и он без проблем зашел следом. Прошел чуть дальше, остановился, оглянулся, наблюдая, как она запирает дверь и зажигает свет.
     Ценных вещей в доме хватало. Паркер решил, что набьет ими наволочку после того, как она уляжется спать, и ретируется до возвращения Уотерсона.
     Марианна поднялась наверх и начала раздеваться еще в коридоре: шла по нему, оставляя на толстом ковре следы из одежды. Паркер похотливо улыбался, пожирая ее взглядом. "Не удивительно, что она так хорошо трахается, - думал он. - Она же само совершенство". Когда в ванной, в чем мать родила, она чистила зубы, Паркер стоял у нее за спиной, вдыхая аромат шампуня, которым она мыла волосы. "Мое отражение в зеркале тоже невидимо для нее!" - возликовал Паркер.
     Вскоре она уложила свое роскошное тело под шелковые простыни, зевнула. "Устала или ей хочется потрахаться?" - гадал Паркер, стоя у кровати. Он наблюдал, как закрылись ее прекрасные глаза, отметил как замедлилась частота падения и вздымания простыни на груди. Не прошло и десяти минут, как она заснула.
     В комнате и так царила полная темнота, но Паркер решил не рисковать. Вплотную сдвинул шторы, которые чуть колыхались под легким ветерком. А потом разделся и юркнул в постель, под бочок спящей женщины. Она застонала, почмокала губами, повернулась к нему спиной и снова заснула. Улыбаясь в темноте, Паркер прижался к ней всем телом, его "игрунчик" вскочил, едва коснувшись мягкой ягодицы. Он почувствовал, как она вздрогнула, просыпаясь.
     - Сид? - спросила спросонья.
     Паркер знал, что, заговори он, она его не услышит, поэтому предпочел действия словам. Протянул руку и ухватил идеальную грудь. Божественно!
     Она вздохнула, в темноте прижала его руку к своей груди.
     - Да, - прошептала она. - Поласкай сосок.
     Паркер не мог поверить своей удаче: в темноте она определенно принимала его за Уотерсона! Направил свой конец в ее жаркую "дырочку" и он вошел туда, как нож в растопленное масло.
     А в следующее мгновение услышал, как где-то в доме открывается дверь: Уотерсон, лишь по ему ведомой причине, вернулся рано!
     Паркер так быстро вытащил "игрунчик", что Марианна ахнула. Вскочил с кровати, споткнулся обо что-то (туфельку на высоком каблуке?), упал.
     Пытался встать, когда щелкнул выключатель, зажегся свет в ванной, в дверном проеме, с пистолетом в руке, нацеленном на Паркера, возник Уотерсон. Марианна в изумлении вытаращилась на мужа, потом перевела взгляд на другую половину кровати. О присутствии Паркера она по-прежнему не подозревала.
     - Кто... что? - вставая, пролепетала она, в недоумении глядя на своего мужа, полностью одетого, который стоял на пороге ванной. Потом начала кричать.
     Уотерсон беззвучно шевелил губами, пока к нему не вернулся дар речи.
     - Господи! - просипел он. - Я не могу в это поверить! Ты и Паркер! - он повернулся к все еще кричащей жене и выстрелил ей между глаз. Крик прекратился, Марианну отбросила на Паркера, вместе она упали на пол.
     Паркер попытался выбраться из-под окровавленного тела, отползти в сторону, но Уотерсон прицелился и выстрелил вновь. На этот раз пуля попала в спину Марианны, пробила тело насквозь и вонзилась в грудь Паркера. Тот закричал от боли, его кровь смешалась на ковре с кровью женщины.
     Уотерсон начал дико хохотать, потом заплакал, плюхнулся на край кровати.
     - Поделись со мной секретом, Паркер. Чем ты ее взял? Я чувствовал, чувствовал, что у нее есть другой мужчина. Знал, что прихвачу их, если буду почаще рано возвращаться домой. Но и представить себе не мог, что это будешь ты, Паркер! - Уотерсон покачал головой. Слезы градом катились из его глаз. - Женщины... ну кто их поймет?
     Он услышал нарастающий вой полицейских сирен, ткнул тело умирающего стволом пистолета.
     - Как тебе это удалось, Паркер? Почему она предпочла тебя? Что она в тебе увидела?


     Перевел с английского Виктор Вебер

JEFF GELB
INVISIBLE