1.

     
     Близился день моего рождения, и я ожидал его с большим нетерпением, поскольку знал, что моя любимая Лариса готовит мне сюрприз. С фантазией, как и с телосложением, у нее было все в полном порядке, так что даже годы совместной жизни не позволили нашим интимным отношениям зайти в тупик и опуститься до уровня рутинной повинности. Если вы читаете мой рассказ с этой части, в качестве доказательства рекомендую прочесть первые две :)

     Примерно за две недели до знаменательного события Лариса в очередной раз провинилась, причем, к моей радости, достаточно серьезно. Возвращаясь домой после очередного рейда по магазинам, она не вписалась в поворот и основательно помяла крыло машины, сама при этом нисколько не пострадав. Согласно нашим правилам, полностью изложенным мною в первой части, Лариса имела право отложить наказание на несколько дней вплоть до недели или предложить мне заменить его любовной игрой с исполнением любых моих желаний, не связанных с поркой. Осматривая поврежденное крыло машины, я, вместо того, чтобы прикинуть стоимость ремонта, рассматривал возможные варианты. Лариса, всем видом изображающая полную покорность, стояла рядом.

     Наконец я выпрямился во весь свой немаленький рост и глянув на свою красавицу-жену сверху вниз, коротко изложил свои условия - сногсшибательный секс. Дав ей полчаса на подготовку, я быстро принял душ, насухо вытерся и, не одеваясь, скользнул под одеяло в спальне.

     Ожидание чего-то необычного всегда меня очень заводило, и мой агрегат быстро встал в полную боевую готовность и оттопырил одеяло, но я терпел, не прикасаясь к нему. Чтобы отвлечься, взял с тумбочки журнал и углубился в его чтение.

     Я успел прочитать полстраницы, когда в комнате начал гаснуть свет. Но погас он не до конца. Окутанный романтическим полумраком, я отложил журнал в сторону и устремил нетерпеливый взгляд на закрытую дверь, но она не открывалась. Между тем из двух подвешенных под потолком динамиков полилась приятная романтическая музыка, которую я сам подбирал для подобного рода моментов.

     Дверь распахнулась настежь, и в проеме показалась стройная фигура моей жены. Над своей экипировкой она постаралась на совесть: ее роскошные темно-каштановые волосы пышным шлейфом лежали на плечах, а глаза были мастерски подчеркнуты черными маскарадными очками из плотной кожи и без стекол. Изящные запястья украшали два золотых браслета, подаренные ей мною на день рождения. Высокая грудь была скрыта за черным кожаным лифчиком, расстегивающимся сзади на шее, а по роскошным бедрам тонкими змейками протянулись символичные ниточки, удерживающие крохотный кусочек ткани на ее бугорке Венеры. В руках она держала две видеокамеры, которые, плавно покачивая бедрами, разместила в разных концах комнаты, направив одну на кровать, а вторую - на пространство между шкафом и кроватью в поле моего зрения. Затем она неторопливо повернулась ко мне спиной. Ее густые волосы полностью скрывали застежку лифчика на шее и ее спина была полностью обнаженной. Прекрасно развитые мышцы ее тела поражали своим совершенством. Одна лишь мысль о том, как в эту красоту вонзится хлыст или ремень, повергли меня в сладкую дрожь. Но сегодня мне предстояло удовольствие совсем иного рода.

     Из динамиков полился сладкий голос Хулио Иглесиаса, и под знойные испанские ритмы Лариса начала медленно извиваться, подняв руки вверх и покачиваясь из стороны в сторону. Затем она без малейшего усилия наклонилась, согнувшись почти вдвое и коснувшись пола локтями, после чего, сделав стойку на ладонях, неожиданно села на шпагат и снова едва не переломилась, почти полностью вытянувшись всем телом параллельно правой ноге. Две видеокамеры ритмично мигали красными огоньками, фиксируя это прекрасное зрелище и мою реакцию на него. Я подложил подушку под спину и устроился поудобнее.

     Лариса сладко извивалась на полу, принимая самые сладострастные позы. Вскоре она, как настоящая стриптизерша, приблизилась ко мне и попросила расстегнуть ей лифчик, что я с удовольствием исполнил. Она снова отдалилась и стала играючи проводить им по самым чувствительным точкам своего тела, вздрагивая от неподдельного наслаждения, а потом бросила его мне. Вскоре мне снова пришлось помочь ей, на этот раз с трусиками. Снимать их было одно удовольствие - я ощущал выпуклость и упругость ее бедер, и для того, чтобы спустить их вниз по ее ногам, пришлось приложить определенное усилие.

     Полностью обнажившись, если не считать браслетов и очков, Лариса неторопливо прошлась по комнате, запрыгнула на вделанный в маленькой арке турник и стала медленно подтягиваться на нем. Я снова невольно залюбовался игрой ее мышц под нежной кожей. На этот раз они действовали синхронно, рельефно проступая в момент подтягивания и почти бесследно исчезая после опускания. Занятия бодибилдингом под моим умелым руководством не прошли даром - Лариса подтянулась тридцать раз и могла бы с легкостью сделать еще столько же, если бы ее не ждали дела поважнее.

     Она отрегулировала вторую камеру так, что она тоже снимала происходящее на кровати, не спеша подошла ко мне и медленно потянула одеяло вниз. Я невольно застонал, когда мягкая ткань проползла по моей перевозбужденной головке. Сбросив его на пол, она присела возле моих бедер, склонилась к ним и стала медленно и сладко целовать их, не приближаясь к моему гиганту, но и не сильно удаляясь от него. Потом, слегка задев его упругой грудью, склонилась над гладко выбритым лобком и поцеловала в живот. Чтобы лучше воспринимать ее поцелуи, я закрыл глаза. Теперь ее губки исследовали мои соски, то нежно-нежно целуя их самые кончики, то ощутимо прихватывая и засасывая их.

     Поцелуи переместились ниже и сменились мягкими прикосновениями ее длинных проворных пальцев к мошонке. Я застонал от переполнявшего меня возбуждения. Перед глазами плыли огненные круги. Ощутив ее легкое теплое дуновение на набухшей головке члена, я непроизвольно выгнулся дугой. Но это было только начало.

     Свернувшись калачиком у моих ног и положив одну ножку поверх них, Лариса стала медленно водить своим мягким теплым язычком по моей полностью раскрытой головке члена, стараясь захватить как можно большую площадь. Одновременно на мой мощный ствол легли обе ее ручки и стали нежно сжимать его, массируя и поглаживая ближе к верхушке. Отданный во власть этой тройной ласки, я сладко корчился перед объективами видеокамер.

     Вскоре ласки изменились. Лариса втянула мой член поглубже в свой очаровательный ротик, где за дело взялись ее язычок и губы, а обе ее ручки плавно поползли вверх, по животу и еще выше, к груди, попутно нежно лаская кожу подушечками пальцев и несильно царапая длинными ноготками. Я положил свои руки поверх ее и показал ей нужный ритм, который она тут же уловила.

     Лариса втягивала мой член вглубь своего горла сильными размашистыми движениями. Время от времени она вынимала его и быстро пробегала влажным язычком по моей набухшей головке, а потом снова с силой вводила обратно. Я буквально задыхался под ее ласками, но был уверен, что кончить она мне не даст. Так и получалось: каждый раз она успевала выпустить мой член изо рта, оставляя меня буквально в шаге от оргазма.

     Наконец она довольно потянулась и в последний раз смачно чмокнула меня в побагровевшую головку. Взяв ее за плечи, я заставил лечь ее на живот и навис сверху. Лариса не особенно любила эту позу, но сегодня я диктовал условия и она обязана была подчиняться любой моей воле. Поэтому она протянула под свои роскошные груди подушку и прикрыла глаза. Я покрыл поцелуями ее шею, спинку, ягодицы, добрался до стройных бедер и уделил самое пристальное внимание двум отверстиям между ними. Надо сказать, что в последнее время мы с Ларисой стали чаще обычного практиковать анальный секс. Больших неудобств он ей больше не доставлял, к тому же моя жена, всегда все схватывающая на лету, в совершенстве освоила технику "внутреннего массажа", и побывать в ее теплых недрах было настоящим наслаждением.

     Вот и сейчас, недвусмысленно намекая на то, что ее ждет, я стал тщательно ласкать языком и губами нежную кожу вокруг ее анального отверстия. Время от времени я пытался проникнуть языком в него, потом ввел сразу два пальца и постарался раздвинуть их до предела в глубине. Лариса постанывала, раскинув руки и ноги. Я же не спешил, подготавливая ее черный ход к грядущему штурму. Потом, решив не рисковать, взял с полочки смягчающий крем и, густо намазав палец, снова ввел его на предельную глубину. Лариса конвульсивно дернулась, но больно ей не было. Потом я покрыл кремом головку своего члена и решительно взялся за ее бедра. Лариса еще сильнее выпятила кверху свои прекрасные гладкие ягодицы, и я вошел в нее сразу на все свои четверть метра одним быстрым сильным движением. В ответ стенки ее гостеприимного коридора тесно сомкнулись вокруг моего орудия. Превозмогая неистовое желание, я замер, и тут в дело вступили ее прекрасно натренированные мышцы. Волнообразными движениями, словно живя своей самостоятельной жизнью, они ласкали мой член, пробегая от основания до кончика в одном им подвластном ритме.
     Не выдержав, я стал двигаться навстречу, и они тут же подстроились под мой темп. Внутри этого бесконечного коридора наслаждения было тепло и влажно.

     Стараясь получить максимальное наслаждение, я все время менял ритм, двигался то поступательными, то круговыми движениями, несколько раз полностью вышел и с силой вогнал свой подрагивающий агрегат обратно. Лариса взялась руками за обе половинки своих ягодиц и раздвинула их пошире, обеспечив мне полную свободу действий. Этот поступок стал последней каплей, и я, войдя в ее теплые глубины на максимально возможную длину, заработал бедрами с удвоенной силой. Лариса тут же крепко сжала меня внутри себя, я обхватил руками ее крепкие груди, впился губами в ее плечо и буквально взорвался от мощного оргазма. Перед моими глазами всплыло чарующее зрелище: длинные белые струи раз за разом с неистовой силой бьют в черноту уходящего вперед туннеля, орошая его стенки и стекая вниз тягучими каплями.

     Обессилев, я навалился на Ларису всей тяжестью, не покидая ее попочки. Впереди была вторая часть нашего увлекательного спектакля, и моя благоверная прекрасно знала об этом. Я целовал ее спутавшиеся волосы, вдыхая их неповторимый аромат, а руки медленно ласкали ее упругие груди с затвердевшими сосками.

     Теперь была моя очередь доставить Ларисе удовольствие. Сбросив сексуальное напряжение, в скором времени я был не прочь повторить, но уже не торопясь, "с толком, с чувством, с расстановкой". Заставив ее вытянуться во весь рост на кровати, я покрыл нежными поцелуями ее душистую кожу, особое внимание уделив чуть подрагивающим соскам. Затем мои губы прошлись по твердому животу и опустились чуть ниже. Ее маленький твердый клитор уже был в полностью возбужденном состоянии, и когда я обхватил его зубами и пощекотал языком, Лариса выгнулась дугой и застонала. Я продолжал ласкать ее губами и языком, постепенно наращивая темп, а ее руки опустились на мои плечи и стали ласково массировать кожу, слегка впиваясь в нее длинными ноготками. Стоны стали заглушать музыку, но я был неумолим, и вскоре Лариса достигла оргазма, оставив на моих плечах длинные красные царапины и даже не заметив этого.

     На какое-то время она даже отключилась. Оставив в покое ее значительно увлажнившуюся щелочку, я вернулся к ее восхитительным грудям и стал осторожно покусывать соски. Это быстро вернуло мою благоверную к жизни. Она стала сбивчивым шепотом благодарить меня за доставленное удовольствие, но я закрыл ей рот страстным поцелуем, на который она не менее страстно ответила. Не прерывая поцелуя, я забросил ее длинные стройные ножки себе на плечи и одним плавным движением вошел в ее парадный вход. Как меня там ждали! Приятное обволакивающее тепло вновь окутало мой член. Плавно двигаясь навстречу ее мягко сокращающимся внутренним мышцам, я не забывал дарить нежные поцелуи ее ступням и икрам, время от времени снимая ее ножки с плеч. Потом мне пришла в голову оригинальная мысль, которую я тут же воплотил в жизнь: крепко взяв ее за щиколотки, я без особого труда завел ножки Ларисы ей за голову. Ее изумительная пластичность всегда дико возбуждала меня, вот и в этот момент я почувствовал, как внизу моего живота зарождается огромная волна.
     Лариса тоже это ошутила, но из-за некоторой специфичности своего положения принять активное участие в процессе не могла. Впрочем, этого и не требовалось. Навалившись на нее всем телом, я несколькими энергичными движениями довел себя до повторного экстаза, снова исторгнув вглубь ее прекрасного тела несколько длинных струй спермы.

     Мы почти не спали в эту ночь. Лариса была просто ненасытна и основательно измотала меня. Я кончил еще четыре раза, повторив старый рекорд нашего медового месяца, Лариса же потеряла счет своим оргазмам. Утомленные жаркой любовной схваткой, мы заснули лишь под утро на скомканных простынях, не размыкая объятий.

     Вечером следующего дня, принимая вместе с Ларисой душ, я показал ей царапины на своих плечах, оставленные ее длинными, изящно наманикюренными ноготками. С помощью двух зеркал я определил, что их восемь, по четыре на каждом плече. Я решил наказать Ларису по полной программе, потому что целый день они у меня сильно болели. Форма наказания давно была придумана мною, и вот представился прекрасный шанс применить ее на практике. Жене я не стал раскрывать тайну. На следующий день, выведя из гаража свою машину, я велел ей сесть рядом и молча повез ее за город, сознательно выбрав не самый близкий путь. Лариса беспокойно ерзала на сиденьи, поглядывая то на меня, то вперед на дорогу. Мы никогда не выносили наши жестокие забавы за пределы дома, не считая оргий в нашем клубе, и она, вполне возможно, решила, что я намерен завезти ее в какую-нибуудь глушь и там основательно выпороть. Но она ошибалась.

     Я привез ее к берегу озера, густо заросшего плакучими ивами. Когда-то мы загорали здесь, и мне запомнилось это место. Выйдя из машины, я велел ей сделать то же самое. Лариса повиновалась. Я заметил, что неизвестность неплохо возбудила ее, глаза подернулись поволокой и слегка подкатились, а обнаженные руки слегка подрагивали.

     - Посрезай ивовых прутьев, - сказал я, протягивая ей перочинный ножик. - Выбирай подлиннее и потолще.

     Ее глаза вспыхнули так хорошо знакомым мне огнем. Положив руки мне на плечи, Лариса впилась в мои губы таким сладким и долгим поцелуем, что у меня закружилась голова. Когда небо и земля немного приостановили свое вращение, я увидел, как моя послушная жена удаляется в сторону ближайшей ивы. Она потрясающе выглядела в своей короткой юбочке, переливающейся золотом, и черной маечке, оставляющей открытой часть спины, плечи и руки. Я почувствовал, как мой самый лучший друг разделяет мой восторг.

     Лариса тем временем старательно срезала ивовые прутья. Некоторые из них располагались слишком высоко, но я не стал помогать ей, и ее стройная фигурка долго маячила среди деревьев, подпрыгивая вверх и с усилием дотягиваясь до них. Наконец она вернулась, неся целую охапку. Ее милое личико раскраснелось от усилий и (в этом я был уверен) - предчувствия насыщенного вечера. Я разложил принесенные ей прутья на капоте машины и внимательно осмотрел. Их было около сотни, и почти все они были длиной больше метра и довольно толстые. Одобрительно кивнув, я загрузил их в багажник и мы поехали домой.

     Там я велел Ларисе принять горячий душ, чтобы как следует распарить кожу, а потом надеть свое парадное (оно же вечернее) сексуальное нижнее белье, взять ножик и тщательно очистить отобранные мною прутья от листьев и веточек. Я понятия не имел, как быстро они засохнут, поэтому отобрал пару десятков самых лучших. Лариса устроилась на диванчике между двумя подушками и принялась за работу. Я искоса наблюдал за ней. Прикусив нижнюю губку, она старательно трудилась, как примерная школьница.

     Но вот она закончила и взглянула на меня. Я тем временем переоделся в свои любимые просторные кожаные экзекуторские штаны с минимумом застежек, в которых обычно ходил на оргию и любовно поглаживал первый длинный гибкий прут, так заботливо подготовленный моей любимой.

     Кивком головы я указал ей на наш станок для наказаний, прозванный с моей легкой (или тяжелой?) руки дыбой. Лариса вздохнула и покорно легла на наклонную доску, разведя руки и ноги в стороны. Я зафиксировал ее голову в стальном ошейнике, а руки в зажимах. Теперь Лариса была совершенно беспомощна. Я провел рукой по гладкой коже ее спинки и по пути расстегнул прозрачную комбинацию, затем продолжил путешествие дальше, зацепив трусики и стянув их по стройным ножкам вниз. Лишившись последнего оплота защиты, Лариса зябко переступила с ноги на ногу, но я неумолимо развел их в стороны и тоже намертво зафиксировал. Приведя в действие специальный рычаг, я приподнял доску вместе с телом Ларисы, и оно оказалось под углом градусов в сорок пять к полу. С той поры, как у нас был установлен этот чудо-агрегат, я в нем сделал небольшое усовершенствование. Доска, на которой лежала готовая к наказанию Лариса, в точности воспроизводила форму ее тела, только в том районе, на который приходилась ее восхитительная попочка, была небольшая выпуклость, отчего ее прекрасной формы ягодицы были выставлены вверх.
     Именно им я и собирался сегодня уделить самое пристальное внимание.

     - Итак, ты нанесла мне восемь царапин, - начал я свое краткое вступительное слово, расхаживая перед Ларисой и небрежно рассекая воздух полутораметровым ивовым прутом. - За это я буду сечь тебя по очереди восемью прутами.

     Ее глаза расширились, полные губы шевельнулись, но она промолчала.

     - Каждым прутом ты получишь... - я сделал томительную паузу. - Как ты считаешь, сколько ты заслуживаешь?

     Я обожал эту игру. Она заводила нас обоих. Скажи Лариса слишком маленькое число, и я его удвою, а то и утрою. Скажи слишком большое - ее ягодицы будут напоминать об этом не один день.

     - Учти, что чем дольше ты вытерпишь без крика, тем короче станет наказание следующим прутом.

     - Насколько короче? - подала голосок Лариса.

     - Ну, например... - я задумался. - В два раза.

     - Давай десять ударов. Каждым.

     - Итого восемьдесят. Ты хорошо подумала? Учти, я буду стараться.

     - Я тебя не разочарую, милый. Начинай.

     Я просто обожал ее за такие моменты. Подойдя к ней, я протянул прут к ее губам, и она послушно поцеловала его. Потом я зашел ей за спину. Потеряв меня из поля зрения, Лариса несколько раз глубоко вздохнула и постаралась максимально расслабиться.

     Не спеша, я провел гибким прутом по ее восхитительной спинке вдоль линии позвоночника. Лариса вздрогнула. Наклонившись, я запечатлел два поцелуя на половинках ее попки, после чего отошел чуть в сторону и назад и нанес первый удар.

     Сочный звук соприкосновения ивового прута с ее теплой плотью был непередаваем. Лариса дернулась, но тут же замерла. На ее правой ягодице появилась красная полоска, медленно наливающаяся багровым цветом.

     Второй удар был посильнее первого, и Лариса протяжно застонала. Я старался каждый раз поражать новый участок, и после десятого удара ее ягодицы в разных направлениях пересекали десять длинных полосок. Порку первым прутом моя благоверная выдержала без криков. Пришла пора попробовать второй.

     Я выбрал прут подлиннее и потолще первого. После первого же удара Лариса застонала громче прежнего, и ее стали сотрясать спазмы. Я повел рукой по горячей коже ягодиц и словно невзначай коснулся маленького персика между ножками. Там тоже было горячо и мокро. Лариса уже не на шутку завелась!

     Стараясь не сильно перестараться, я хлестал ее длинным ивовым прутом в среднем темпе. Лариса инстинктивно старалась уклониться от ударов, но ее руки и ноги были хорошо зафиксированы. Последний двадцатый удар я немного затянул, а потом хлестнул с оттяжкой, и она, не выдержав, громко охнула.

     - Мои поздравления, милая. - тут же отозвался я. - Третий прутик коснется тебя всего лишь пять раз. Но какие это будут пять раз! Ты не сдержишься, я тебе гарантирую.

     Пока Лариса сладострастно извивалась на дыбе, я не спеша выбрал третий прут. Он был чуть кривоват, но необычайно гибок и заканчивался маленькими отростками на конце. Лариса пропустила их, и теперь почувствует, как плохо работать спустя рукава.

     Первый удар на ее беззащитные ягодицы я обрушил, описав рукой полную дугу. Прут хищно впился в покрасневшую кожу, перечеркнув недавно появившиеся полосы. Я успел уловить долю секунды, когда место удара стало бледно-белым из-за отхлынувшей крови, и тут же налилось ярко-алым. Лариса закричала, отчаянно вырываясь из своих оков. Я беспощадно нанес второй удар, обрушив его на талию чуть повыше очаровательных ямочек. Лариса плотно прижалась к доске, словно пытаясь слиться с ней, но деться ей было некуда, и снова ее вопль потряс комнату. В третий раз прут ужалил ее роскошные бедра, но Лариса ответила нечленораздельным мычанием. Это разозлило меня, и последними двумя ударами я извлек из ее голосовых связок животные вопли.

     Отшвырнув прут на пол, я снова зашагал к подготовленным орудиям наказания. Лариса тяжело дышала, наблюдая за моим приближением. По пути я наклонился и поцеловав ее в губы, почувствовал вкус ее крови.

     - Четвертый прут и десять ударов, - провозгласил я и для начала несильно хлестнул ее поперек спинки. Лариса захлебнулась слезами и я решил дать ей небольшую передышку. Сходив в ванную, я принес оттуда тазик, наполненный теплой водой, и положил туда оставшиеся прутья: где-то я читал, что так поступали в России перед наказанием крепостных крестьян. Намочил я и тот прут, что держал в руках. Тем временем на ковре под головой Ларисы медленно расплывалось влажное пятно, оставленное ее слезами, и я, присев перед ней на корточки, заботливо вытер платком ее личико.

     - Ты готова, любимая? - поинтересовался я, снова зайдя ей за спину и хищно помахивая прутом. Она кивнула головой, насколько ей позволял стальной ошейник.

     Решив вернуться к ее ягодицам попозже, остальные девять ударов я обрушил на нетронутую кожу на ее аппетитных бедрах. Лариса снова тяжело дышала и извивалась, но крика я от нее добился. Ну что ж, еще не вечер.

     Пятый прут был самым длинным из отобранных мною - почти в мой рост. За мгновение до соприкосновения со спинкой моей любимой жены он с громким свистом рассек воздух и тут же Лариса громко закричала. Я не ожидал от нее такой быстрой капитуляции, но потом увидел, что попал почти точно в красную полоску, оставленную несколькими минутами позже. Стойкость Ларисы была сломлена, но в оставшиеся девять ударов я вложил всю свою силу. Ощущая, как каменеет мой член, я беспощадно обрабатывал ее плечи и спинку, и ее жалкие попытки вырваться лишь разжигали мою страсть. Увлекшись, я нанес ей одиннадцать ударов вместе положенных десяти, но она этого и не заметила.

     - Ты не выдержала почти сразу, поэтому с шестого прута я снимаю всего два удара, - предупредил я ее, вынимая из тазика следующее оружие наказания. Подойдя к беспомощно распластанной Ларисе, я решил еще немного с ней поиграть. - Если ты выдержишь эти удары без крика, то я позволю тебе определить твоем теле место следующего наказания.

     Мне самому стало интересно, какую область она выберет, поэтому эту серию ударов я провел вполсилы, старательно выбирая непораженные участки на ее спине. Но делать это было все труднее, и пару раз я промахнулся, заставив Ларису дергаться и стонать громче прежнего.

     - Итак, любимая, я тебя внимательно слушаю, - обратился я к ней, поигрывая седьмым ивовым прутом.

     Лариса разомкнула плотно сжатые зубы:

     - Ноги, но не выше колен.

     - Но ведь тогда ты не сможешь носить прозрачные колготки. - Я был удивлен. Хотя на дворе был уже конец октября, но осень выдалась на удивление теплой.

     - Ничего...

     Когда я ударил ее в первый раз, она даже не вздрогнула. Хитрая Лариса совершенно справедливо решила, что площадь соприкосновения прута и кожи на ее голенях будет минимальной. Но на каждую хитрость найдется другая хитрость, подумал я и вторым ударом поразил ее розовые ступни. Лариса этого не ожидала и застонала. Тогда я нанес ей повторный удар в то же место, вложив в него побольше чувства, и она взвыла так, что в шкафу задребезжал фаянс.

     - Восьмым прутом ты получишь восемь ударом, зато каких... - мечтательно приговаривал я, заканчивая стегать ее ножки. Лариса молчала, обескураженная тем, что ей не удалось меня провести. Ничего, в следующий раз проявит больше изобретательности.

     Напоследок я решит оттянуться на полную, и обрушил на ее распухшие ягодицы восемь сильных уверенных ударов. После каждого из них Лариса откидывала голову и истошно кричала. Ее крики не прекращались и в те моменты, когда я замахивался. Дыба слегка покачивалась, сотрясаемая ее отчаянными рывками. Все же женушка у меня не слабая, подумал я, от души стегнув ее в последний раз. Прут переломился пополам, в разные стороны полетели капельки крови, и я пожалел, что этот момент не зафиксировала видеокамера.

     После окончания экзекуции Лариса обессиленно вытянулась на ложе пыток. Отодвинув в сторону ковер, я окатил ее с ног до головы холодной водой и, подрегулировав угол наклона таким образом, что ее прелестные ножки почти повисли в воздухе, освободил из заточения свой колонноподобный член. Лариса слабо дернулась и застонала, когда я одним махом вошел в ее горячую щелочку, крепко обхватив за бедра. Ее беспомощность безумно заводила меня, и я не продержался и минуты, излившись в ее сладкие глубины несколькими мощными толчками.

     Когда я освобождал Ларису от зажимов, ее тело сотрясала мелкая безостановочная дрожь. Расстелив постель, я отнес туда полубесчувственную Ларису. Положив ее на живот, я осторожно промокнул сухим полотенцем ее кровоточащие ягодицы и плечи. На плечах было три полоски, где соприкосновение ивового прута с кожей оказалось наиболее сильным. Из треснувшей кожи сочилась кровь. Выдавив ей на кожу несколько капель специальной мази, в изобилии поставлявшейся нам нелегальной аптекой нашего клуба, я стал аккуратно втирать ее в пострадавшие места, чем окончательно привел Ларису в чувство. Слабым голосом она умоляла меня делать это аккуратнее.

     На ее ягодицах картина была пострашнее. В разных направлениях их перечеркивали кроваво-красные рубцы. Тут бы и слепой понял, что я перестарался. На простыню уже стекло несколько капелек крови. Я снова промокнул ее пострадавшую попку и, сменив насадку на тюбике, стал выдавливать мазь тонкими струйками, повторяя путь особо жестоких ударов. Лариса приглушенно стонала, уткнувшись носиком в подушку. Мне снова захотелось заняться с ней любовью, но благоразумие победило. Я принес ей чаю, включил вентилятор на потолке, чтобы он овевал прохладным воздухом ее исполосованное тело. Уже наступила ночь, делать было нечего, пора было ложиться спать. Лариса вскоре задремала, лежа на животе совершенно обнаженная. Даже в полутьме было видно, как отличаются по цвету ее попочка и руки, которых не коснулся ивовый пру. Осторожно скинув с себя одежду, я вытянулся рядом, завернулся в одеяло, и тут же почувствовал, как ее горячие губки нежно коснулись моего уха.

     - Спасибо, это было просто незабываемо, - услышал я в перерыве между теплыми поцелуями.

     2.

     В свой день рождения я постоянно нетерпеливо поглядывал на часы, дожидаясь, когда закончится рабочий день. Дома меня ждало, по выражению Ларисы, "нечто особенное". Я не мог предположить, что это могло быть, и терялся в догадках. Но пришлось терпеть целый день, а потом еще и выдержать неизменную неофициальную часть.

     Домой я смог уехать только в семь часов вечера. Подъезжая к нашему особняку, я увидел, как светятся окна на втором этаже, где была наша спальня. Лариса встретила меня у дверей, одетая в моем любимом стиле: коротенькая юбочка и весьма откровенная маечка, полное отсутствие косметики и изящные туфельки на высоких каблучках. Взяв меня за руку, она, не говоря ни слова, повела меня в нашу спальню.

     Там был полумрак, и мои глаза не сразу различили очертания предметов. Но вот Лариса зажгла свет, и я замер, как вкопанный.

     На нашей дыбе возлежала совершенно обнаженная женщина. Мулатка с кожей цвета кофе с молоком и длинными прядями иссиня-черного цвета. Мой ошарашенный взгляд скользнул по ее полным бедрам, роскошным ягодицам, четко очерченной линии позвоночника, остановился на изящной татуировке под левой лопаткой, и в памяти услужливо всплыли события почти годичной давности.

     3.

     Встреча Нового года в нашем клубе. Только что отзвучали куранты, все были радостно возбуждены, толпа жаждала "хлеба и зрелищ". В особенности зрелищ. Мы с Ларисой не участвовали в шоу, ограничиваясь пассивным наблюдением (впрочем, мне показалось, что она слишком много времени отсутствовала, якобы отлучившись в туалет). А посмотреть было на что. В особенности на Анечку, которая сейчас покорно возлежала передо мной, надежно скованная по рукам и ногам. Тогда был ее дебют в нашем клубе. Никто не знал, откуда она появилась и куда потом пропала. Но в клубе она явно состояла, а наводить справки о его членах было строжайше запрещено. А Аня показала такой класс, что не грех было бы и нарушить это предписание (только не мне, разумеется). Но сколько раз я мечтал о ее великолепном теле, в очередной раз прокручивая в памяти увиденное в ту ночь!

     Тогда она предстала перед толпой, одетая в нарядное кружевное белое нижнее белье, резко выделявшееся на ее темном теле. Ее осыпали блестками, после чего она стала томно раскачиваться и извиваться под какую-то знойную мелодию. В зале притушили свет, и эта красавица, словно вчера вышедшая из джунглей Африки, стала весьма откровенно поглаживать себя по интимным частям. Все решили, что сейчас начнется стриптиз и приветствовали ее одобрительными выкриками и посвистыванием, но события приняли иной оборот. С четырех сторон к ней подошли четверо обнаженных по пояс молодых парней. Все они были как на подбор: высокого роста, выше ее на голову, с литыми мускулами. Окружив Аню, они умелыми неторопливыми движениями стали освобождать ее от немногочисленной одежды. Мулаточка отозвалась на их действия самым активным образом, по очереди прижимаясь к каждому из них и пытаясь поцеловать в губы, но они уворачивались от нее.

     Свет снова стал ярче. Зал наполнили первые аккорды знаменитой песни "For whom the bell call" группы "Metallica". В центре сцены что-то задвигалось, и прямо из-под пола выдвинулось огромное сооружение, с двумя высокими столбами, на которых висели кожаные ремни. Мулаточка, увидев, какая участь ей уготована, стала с непритворным ужасом уговаривать своих палачей, но они неумолимо подталкивали ее к нему. Тогда она упала на колени перед одним из них и резким движением сдернула вниз его черные просторные штаны. Освобожденный член внушительных размеров призывно закачался перед ее пухлыми губками. Не теряя времени, красавица засосала его почти полностью, а руками впилась парню в ягодицы. Остальные трое выглядели немного смущенными. Один из них попытался поднять ее насильно, но ему это не удалось. Более того, тот, чей член оказался в пленительном рту мулаточки, резко толкнул его в грудь и заставил отойти. Но остальные двое тем временем незаметно подошли к нему сзади и осторожно освободили его.

     Когда величественное вступление к песне с завывающими гитарами и колокольными перезвонами закончилось, и все помещение наполнил хриплый голос Джеймса Хетфилда, упирающуюся Анечку подтащили вплотную к месту наказания. Народ, проникшийся разворачивающейся перед ними сценой, активно подбадривал ее действующих лиц. Ее руки накрепко привязали кожаными ремнями к столбам, а ноги заставили расставить пошире и тоже закрепили. Мулаточка застыла, как морская звезда. Руки парней заскользили по ее налитому телу, не пропуская ни одного сантиметра. Аня сладко извивалась в ответ на эти движения. Но вот они отошли в сторону и одели черные маски. В их руках появились длинные плети, и тут же музыка утихла.

     По видимому, где-то поблизости от Ани были высокочувствительные микрофоны, потому что всем в зале было слышно ее прерывистое дыхание. Четверо экзекуторов приблизились к ней. Двое встали по обе стороны от нее, двое - на несколько ступенек ниже, так что их лица оказались на уровне ее бедер. Один из них щелкнул пальцами, и все четверо тут же развернули свои плети. Второй щелчок - и стоящий слева нанес ей сильный удар по спине чуть повыше талии, разнесшийся эхом по всему залу. В тот момент, когда рука нанесшего удар еще возвращалась в исходную позицию, стоявший справа парень тоже от души вытянул ее по ягодицам. Первый уже заносил руку для следующего удара, но настала очередь третьего мучителя. Хорошо выверенным ударом он оставил на правом бедре темную полосу. И тут же ее перечеркнул удар четвертого.

     Аня судорожно дергалась, но криков ее пока не было слышно. Четверо парней терзали беспомощную женщину в жестком синхронном ритме. Каждый обрабатывал свою область, и очень скоро вся спина, ягодицы и бедра Анечки оказались покрыты кровавыми разводами. Ее дико мотало из стороны в сторону, пальцы связанных рук сжимались и разжимались, стоны становились все громче и протяжнее. Но ребята работали на совесть, и когда общий счет нанесенных ей ударов перевалил за сотню, ее рот судорожно дернулся и отчаянный вопль, полный боли и страдания, разнесся по залу.

     Синхронность ударов тут же была нарушена. Теперь ее стегали в беспорядочном темпе, и временами беззащитное тело девушки жалили сразу две или даже три плети. Кровавые полосы появились уже на ее руках и ногах ниже колен. Аня сначала кричала во всю мощь легких, потом только глухо стонала. Сколько же она выдержит, подумал я, когда в воздухе просвистел двухсотый удар. И тут же наступила тишина.

     Анечка обессиленно повисла на ремнях, глубоко врезавшихся ей в кожу. Со всех сторон послышались аплодисменты. Но это было еще далеко не все:

     Два парня отвязали бесчувственную девушку. Они безвольно висела, поддерживаемая ими под мышки. Остальные двое принесли тяжелый стол. Аню зафиксировали лицом вверх на нем, растянув руки и ноги и накрепко привязав их к углам. Видимо, от прикосновения исполосованной спины и ягодиц с поверхностью стола она очнулась, и снова по залу разнеслись ее стоны. Тем временем парни сбросили с себя всю одежду, и всем стало ясно, что предстоит испытать нашей новенькой. Толпа завелась, кое-кто уже беззастенчиво тискал своих подружек, а вот мне приходилось ограничиваться лишь наблюдением за происходившим: Ларисы все еще не было.

     Со столом стали происходить удивительные метаморфозы. Два угла, к которым были привязаны ноги девушки, вдруг стали подниматься вверх, а посредине образовалась овальная выемка. Аня словно повисла в воздухе, удерживаемая лишь за руки и ноги, причем нижняя половина ее туловища оказалась приподнятой. В образовавшуюся область втиснулся один парень. Его член уже стоял в полной боевой готовности, но он слился с девушкой в страстном поцелуе, притянув ее к себе и крепко прижав. Сзади к ее горящим от порки ягодицам прижался второй. Вдвоем они стали нежно, но настойчиво ласкать ее. Разумеется, Аня стремилась отстраниться от того, что был сзади, тем самым плотнее прижимаясь к тому, что находился спереди. Но вот второй плотно обхватил сзади ее объемистые груди и решительно притянул к себе, так что ее роскошное тело выгнулось дугой. Уверенным движением он ввел свой лоснящийся от нетерпения член в ее анальное отверстие и энергично заработал бедрами. Тот парень, что находился спереди, перехватил ее за бедра, чуть подался назад и, уловив момент, когда Аня со своим партнером чуть приостановились, тоже ворвался в ее второе отверстие.
     Нанизанная на два длинных молодых члена, мулаточка не смогла сдержать стон, но в нем уже не было той боли, что еще пару минут назад. Тем не менее ей приходилось несладко: оба парня активно драли ее каждый со своей стороны. В то же время третий забрался на стол, встал на нем во весь рост и приблизил к губам девушки свой агрегат. Она стала облизывать его, но бешеный темп двух ее партнеров не давал ей доставить максимальное удовольствие. Тем не менее он не отступал, обхватив ее голову обоими руками и энергично насаживая на свой кол. Так продолжалось несколько минут, пока оба ее мучителя не покинули ее гостеприимное тело, предварительно обильно излившись в его глубины. Остальные два парня доставили зрителям большее удовольствие, заставив ее как следует поработать язычком и губками, после чего залили ей все лицо мутновато-белыми струями.

     4.

     Все эти события с быстротой молнии промелькнули у меня в голове, когда я приближался к распростертому на нашей дыбе телу. Я не скрывал от Ларисы, что Аня завела меня больше всех девиц, когда-либо выступавших на сцене нашего клуба. И вот она приготовила мне такой сюрприз! Бог знает, где она ее нашла и как уговорила, потому что Аня нечасто бывала у нас и явно приезжала откуда-то издалека и заслужила репутацию весьма несговорчивой особы.

     В ярком свете зажженной люстры я рассмотрел небольшие шрамики, все еще покрывавшие ее ягодицы и спину после той веселой ночи. Да, выпороли ее тогда очень жестоко, я с Ларисой никогда такого себе не позволял. Но сегодня, видимо, можно будет оттянуться на полную.

     Ласковые теплые руки Ларисы обвили сзади мою шею, и я почувствовал ее ласковый поцелуй за ухом.

     - Пошли к столу, у меня уже все готово, а она пусть нас подождет здесь, - прошептала она.
     
      Ужин был великолепен, но, боюсь, я так и не отдал должного кулинарному искусству Ларисы, потому что все время думал об оставшейся наверху Ане. Лариса же, прекрасно все понимая, специально не пускала меня в спальню, услужливо подкладывая все новые и новые кусочки и подливая вина. Некоторое время я послушно делал вид, что не понимаю ее тактики, но потом, решительно поднявшись, я поцеловал ее и направился воспользоваться своим подарком.
     
      Лариса догнала меня в коридоре.
     
     - Это еще не все, - сказала она, загадочно сверкая глазами, - вот вторая часть подарка.

     Она протянула мне длинную узкую темную коробочку. Я послушно открыл ее. В ней на бархатной поверхности покоился длинный черный хлыст, сделанный из жесткой кожи, с затейливым узором и удобной костяной рукояткой.

     Я пришел в полное восхищение и нежно поцеловал Ларису в губы. Затем поднялся в спальню. Аня, разумеется, все еще находилась там. Только сейчас я заметил, что ее глаза завязаны плотной черной тканью. Что ж, тем лучше - она сможет сконцентрироваться на своих ощущениях.

     Я провел своим новым хлыстом по гладкой коже изумительного цвета кофе с молоком и заметил, как женщина вздрогнула от этого прикосновения. Краем глаза я увидел, что в комнату вошла Лариса и устроилась с включенной видеокамерой на диванчике. Она уже успела переодеться и в своем сильно декольтированном платье с открытыми плечами выглядела совершенно сногсшибательно. Но ее я решил оставить на закуску. Главное же блюдо лежало передо мной, распростертое в своем беззащитном великолепии.

     Снова проведя жесткой резиной вдоль ее крепкой спинки, я увидел, что мулаточка пытается увеличить время соприкосновения с хлыстом, поднимаясь ему навстречу. Мне весьма понравилось это, а мой член, к тому времени давно уже обретший свои грозные размеры, просто окаменел от напряжения и нетерпеливо запульсировал.

     Я быстро разделся догола и несколько раз со свистом рассек воздух хлыстом, обратив внимание, что Анечка каждый раз конвульсивно сжимает свое широкое колечко ануса. Ну ничего, красотка, мы с тобой еще сыграем в разные игры, подумал я и подошел к ней почти вплотную.

     Первый удар я нанес ей в своем излюбленном стиле: по ягодицам, не очень сильно, но с коварной оттяжкой в сторону нежной кожи бедра. Аня глубоко вздохнула, но не издала ни звука. Тут же, не давая ей опомниться, я сильно хлестнул ее по спине. Хлыст был идеально сбалансирован и длинная полоса резины оставляла на темной коже мулаточки изящные полосы. Я обрушивал на свою беззащитную жертву один удар за другим, не давая опомниться и отдохнуть, в результате чего боль от предыдущего гасилась следующим и как бы выводила ее на новую ступень восприятия. Очень быстро Аня не выдержала и стала громко кричать, но это лишь распалило меня еще больше. Я сконцентрировал внимание на ее роскошных ягодицах, каждым ударом заставляя их подпрыгивать и сотрясаться. Теперь каждый удар, даже несильный, сопровождался криками и бесполезными попытками вырваться.

     Внезапно я остановился, решив, что могу переусердствовать. Попросив Ларису принести ведро с водой, я окатил свой подарок с ног до головы и любезно сообщив Ане о небольшой передышке, увлек свою жену в коридор.

     - Как думаешь, как сильно мы можем ее мучать? - спросил я.

     - Сколько нам вздумается, лишь бы не покалечили, - ответила Лариса. - и вот еще что... пока не кончился твой день рождения, ты можешь использовать ее - она сделала многозначительную паузу, - как угодно. Но при одном условии.

     - При каком же? - с интересом осведомился я.

     - Я буду при этом присутствовать.

     Ее глаза блестели. Предложенная игра заводила и ее. Я был слегка ошарашен, поскольку мне еще ни разу не приходилось заниматься любовью с другой женщиной на глазах у Ларисы. Но мой член стоял колом, и сейчас Лариса, воспользовавшись моим замешательством, нежно, но решительно взяла его в свои теплые руки, одним движением оттянула нежную кожу с крайней плоти и, наклонившись, крепко сжала головку своими мягкими губами, так что я просто взвыл от наслаждения.

     - Иди же, - выпустив меня, она подтолкнула меня по направлению к спальне. - Иметь ее в попку - чистый кайф. Мне рассказывали...

     Я вернулся в спальню. Аня вся напряглась в ожидании продолжения. Я некоторое время постоял, любуясь ее восхитительным, хотя и несколько полноватым телом, а потом с помощью рычагов управления зафиксировал ее прелестную попочку в наиболее удобной для себя позиции. Подведя свой колонноподобный член вплотную к ее верхнему отверстию, я с удовлетворением заметил, как оно тут же испуганно сжалось. Но оно не могло сопротивляться настойчивому натиску моих пальцев, и очень скоро я ввел два почти на всю длину. Анечка внутри была горячей и скользкой, так что дополнительная смазка не требовалась.

     Краем глаза я заметил, как Лариса снова устроилась на диване с видеокамерой. Еще немного пошуровав в недрах Анечкиной попки пальцами, я решительно взял ее за роскошные мягкие бедра и ввел в действие главного героя. Мулатка вздрогнула, ощутив размер моего жезла, но покорно ждала, сцепив зубы. Ничего другого, собственно, ей и не оставалось.

     Мой член, преодолев сопротивление ее мышц, уверенно вошел в ее попку примерно наполовину. Анечка охнула, ей, по-видимому, раньше не приходилось иметь дело с такими габаритами. Я несколько раз подался назад и вернулся на прежнюю позицию, не проникая глубже и стараясь подготовить плацдарм для последующего наступления, а потом резким толчком вогнал свой член на всю длину. Аня взвизгнула. Снова все повторилось сначала: полный выход и стремительное возвращение. Мои четверть метра безжалостно терзали ее плоть. Лариса придвинулась ближе вместе с видеокамерой, и ее близость завела меня, как никогда. Обхватив бедра Ани обеими руками, я энергично задвигал бедрами. Ее стоны были для меня самой сладкой музыкой, они перекрыли даже сладковато-приторный шепот Джорджа Майкла, как раз затянувшего свою "Father Figure". Долго так продолжаться не могло, и ощутив зарождающийся взрыв внизу живота, я отпустил все тормоза. Оргазм был подобен огненному вихрю, в котором расплылись все ощущения, кроме одного. В какой-то момент мне показалось, что я, выбрасывая одну струю за одной где-то в прямой кишке извивающейся мулаточки, никогда не остановлюсь.
     Позже Лариса рассказала мне, что я кричал от наслаждения. Я этого не помнил.

     Фантастическое зрелище невероятно растянутого Анечкиного ануса Лариса взяла крупным планом, подойдя с камерой почти вплотную. Думаю, не будет преувеличением сказать, что диаметром оно было примерно с донышко бутылки из под шампанского. Я отдыхал, блаженно развалившись в кресле и потягивая мартини.

     Поменяв кассету в видеокамере, Лариса о чем-то пошепталась с Аней и затем подошла ко мне. Она попросила меня позволить ей выпороть Аню. Я, разумеется, согласился, и она убежала в кладовку, где я хранил свой роскошный садомазохистский арсенал. Я тем временем зафиксировал камеру, чтобы иметь свободу действий. У меня был план.

     Лариса вернулась с предметами, которые я раньше у нас дома не видел, да и сама изрядно преобразившаяся. Поперек ее талии гордо покачивался искусственный черный член, размером даже побольше моего, из прочих предметов гардероба на ней были надеты только туфельки на высоком каблуке. В руке же она несла большую резиновую дубинку, наподобие той, которой пользуются спецназовцы, только эластичнее (я определил это по тому, как она гнулась).

     - Я буду тебя пороть и одновременно трахать, - сообщала она покорно ожидавшей своей участи мулатке и хлопнула ее дубинкой по бедру. Раздался сочный звук, словно на боксерском ринге. Аня вскрикнула - Лариса попала как раз по больному месту. И тут же в нее вонзился искусственный член. Сначала во влагалище. Лариса не сдерживалась, подобно мне, и драла свою жертву на всю катушку, не забывая наносить ей размеренные удары по спине и плечам. Дыба ходила ходуном, Аня визжала и делала отчаянные попытки вырваться из надежно удерживающих ее оков, Лариса же продолжала безжалостно истязать ее обоими дубинками, вгоняя меньшую на всю длину и добросовестно обрабатывая второй израненное тело несчастной. Визг бедной мулатки достиг апогея, когда Лариса, резко выдернув блестящий черный член из ее влагалища, приставила толстую головку к ее еще полураскрытому после моей атаки анусу. Несчастная изо всех сил сжала мышцы, но совладать с напором Ларисы, помогавшей себе обеими руками, было нереально. Я завороженно следил, как без малого тридцать сантиметров упругой черной резины медленно входит в ее извивающееся тело, да еще и в не самое широкое отверстие.
     Жаль, что я не мог видеть глаз Ани, скрытых под черной повязкой: они наверняка просто лезли из орбит.

     Войдя своим чудовищем на полную длину, Лариса отбросила дубинку и стала буквально нанизывать Аню на плотный стержень, энергично поводя тазом из стороны в сторону и вверх-вниз. Мулаточка пыталась попасть в ритм, чтобы хоть немного облегчить свое положение, но хитрая Лариса все время меняла темп и ритм фрикций. В этой игре у Ани не было ни малейшего шанса. Тем временем я, следуя своему коварному плану, приблизился к ее личику с другой стороны. Она не услышала меня, поскольку все ее ощущения были сконцентрированы на глубине тридцати сантиметров в своей прямой кишке, и вздрогнула от прикосновения моего снова готового к бою члена к своей щеке. Объяснять, как поступить с ним дальше, не пришлось: Аня покорно раскрыла губки и, пару раз пробежавшись по моей головке кончиком розового язычка, засосала ее в свои теплые глубины. Ее ротик был на удивление нежный и горячий, и там меня ждал еще один сюрприз: ее язык был проколот, и в сквозном отверстии двигался приличных размеров металлический кол. От осознания того, какие наслаждения это мне сулит, я едва не излился прямо в ее рот и поспешил вытащить свой член наружу.
     Аня же поняла это по-своему. Высунув длинный язычок наружу, она с поразительной точностью обвила им мой член, так что металлический кол коснулся самого чувствительного места на головке. Тут же ее язычок затрепетал, а следом за ним - и я.

     - Если тебе не понравится, скажи, я ей добавлю, - донесся голос Ларисы, внимательно наблюдавшей за происходящим.

     Я кивнул, хотя Аня работала не на страх, а на совесть. Похоже, игра ее заводила все больше, да и в клубе про нее ходили странные слухи: вроде бы как ей нипочем любые унижения, и она находится на привилегированном положении в каком-то зарубежном клубе для самых развратных мазохистов. Как бы там ни было, сегодня я собирался извлечь максимум удовольствия из ее роскошного тела. И Аня была вынуждена подчиниться. Раскачиваясь под размеренными движениями Ларисы, которая, судя по всему, самостоятельно достигла первого оргазма, Аня продолжала старательно обрабатывать мой член. Я чувствовал себя на седьмом небе.

     - Я хочу, чтобы ты проглотила всю сперму, - сказал я ей, почувствовав, что момент кульминации неотвратим.

     Аня покорно раскрыла ротик и высунула язычок так, чтобы головка опустилась прямо на него. Я сделал несколько движений рукой, и был вознагражден непередаваемым по своей красоте зрелищем: мощные белые струи ударяли в глубину ее горла, разбивались о зубы и сползали вниз тягучими каплями. Последние залпы растеклись прозрачной лужицей на язычке. В центре лужицы возвышался помутневший металлический кол. Аня блестяще справилась с задачей, не уронив на пол ни капли. Она еще долго облизывала мой не теряющий упругости член, пока я не отступил от нее, полностью удовлетворенный.

     Лариса тоже успокоилась и отошла от Ани, оставив искусственный член торчать из ее сверхрасширенного анального отверстия. Мулаточка забавно крутила попкой, стремясь от него избавиться, что вызвало у Ларисы приступ неудержимого веселья. Надо же - моя благоверная, оказывается, любит не только пассивную роль в таких забавах!

     - Что будем делать с ней дальше? - спросил я достаточно громко, чтобы Аня услышала.

     Я задумался и предложил обсудить этот вопрос в столовой. Наши сексуальные забавы разбудили во мне аппетит. Лариса, накинув халатик, спустилась вместе со мной. Неплотно запахнутый, он приоткрывал прелестные изгибы ее восхитительного тела, и я почувствовал, как мой член вновь начинает подавать признаки жизни.

     Минут через десять мы вернулись в спальню. Аня тяжело дышала - видимо, пыталась выдавить искусственный член из своей попки, разумеется, безуспешно. Я, подойдя к ней вплотную сзади, решительно взялся рукой за этот чудо-агрегат и несколько раз провернул его вокруг собственной оси. Снова ее жалобный стон сладкой музыкой отдался у меня в ушах. Похоже, ее начинало по-серьезному тревожить все происходящее. Кожа возле ее анального отверстия была так туго натянута, что казалось - нажми на нее, и она лопнет. Но меня в этот момент интересовало последнее отверстие в ее теле, где я еще не побывал - ее очаровательная, тщательно выбритая щелочка. Не вынимая резиновый член из ее попки, я стал, решительно, преодолевая сопротивление стиснутой им верхней стенки, вводить в соседнее отверстие свой напрягшийся орган. Аня завопила с неподдельным ужасом, и тут же в воздухе просвистел хлыст, звонко впечатавшийся в ее плечи.

     - Молчать, или запорю до полусмерти! - злобно воскликнула Лариса.

     Мулаточка покорно замолкла, и лишь сдавленные стоны пробивались сквозь ее стиснутые зубы. Я ввел свой член примерно на две трети и сделал несколько колебательно-вращательных движений. Аня не выдержала и вновь испустила душераздирающий крик. На этот раз Лариса изо всех сил вытянула ее по спине сразу под лопатками, и там тут же вздулась багровая полоса. Новый крик потряс комнату. В этот момент я вонзил свой член по самые яйца, ощутив, как головка уперлась в шейку матки. У Анечки уже не оставалось сил на крики, она лишь беззвучно разевала рот, но когда я, задвигавшись в ее тесных глубинах, с усилием раздвигая сомкнутые стенки ее влагалища, стал еще и поигрывать искусственным членом в ее попке, она снова взвыла от боли. Лариса отреагировала на это серией ожесточенных ударов, после которых тело Анечки сотрясалось от отчаянных усилий освободиться. Ее плечи и спину в разных направлениях пересекали следы ее жестоких ударов.
     Завороженный этим зрелищем, я тем не менее никак не мог дойти до оргазма в таком положении: слишком мешала теснота ее попки, отчего в верхней части ее лона образовалась объемистая выпуклость. Ей в этом направлении предстояло еще работать и работать, не то что моей жене! Поэтому я резким движением выдернул из ее попки искусственный член и тут же всадил туда настоящий. Что-то громко чавкнуло у нее внутри, а я, вырвавшись на простор, крепко схватил ее за мягкие шоколадные бедра и задвигался в бешеном темпе. Аня только глухо постанывала, раскачиваясь вслед за моими движениями. Наконец я не выдержал и снова ввел свой готовый взорваться орган в ее щелочку, решив отметиться во всех уголках ее тела. Туда я и разрядился спустя пару минут, после чего обессиленно склонился на ее исполосованную спину. Она была очень мягкой и горячей, чуть влажной от пота и крови.

     - Мне нужно в туалет, - впервые за все время произнесла Аня.

     - Ты останешься здесь настолько, насколько пожелаю этого я, - тоном, не терпящим возражений, ответил я и подмигнул Ларисе.

     - Я терплю уже не первый час, - взмолилась Аня, - пожалуйста, сводите меня в туалет, а потом снова делайте, что хотите.

     - Тебе нужно по-малому?

     - Да... - жалобно ответила Анечка.

     Лариса отрицательно замотала головой. С другой стороны, было заманчиво помучать свой подарок новым способом, но с другой - мне не хотелось оттирать мочу с пола, и не хотелось, чтобы это делала Лариса. А прислуги у нас в виду экзотичности некоторых комнат не было. План действий созрел сам собой.

     - Ты потерпишь еще два часа. - сообщил я Ане свое решение. - Если не выдержишь, узнаешь, каков я в гневе. Мы с Ларисой будем тебя провоцировать, так что это будут нелегкие два часа.

     У Анечки не было выбора. Мы насухо вытерли ее исполосованное тело и перевернув ее таким образом, что она оказалась лежащей на спине с широко разведенными руками и ногами, снова намертво приковали. Лариса сбегала на кухню и вернулась с литровой бутылкой минеральной воды.

     - Это тебе придется выпить, моя радость, - сообщила она мулаточке, уставившейся на бутылку широко раскрытыми глазами. - Или можешь отказаться, и получишь сто ударов плеткой по филейной части, - и она звонко хлопнула ее по бедру.

     Аня была и сама не рада своей просьбе. Но отступать было некуда, и она покорно открыла ротик. Лариса тут же поднесла к ее губам горлышко бутылки. Я с интересом наблюдал, как в желудок Ани перекочевала примерно четверть ее содержимого, прежде чем она поперхнулась и закашлялась. Лариса подождала, пока кашель успокоится, и заставила Аню опустошить примерно половину.

     - Остальное ты получишь через полчаса, - сказала она и взглянула на часы.

     Мы сели перед распростертым телом на диванчик, обняли друг друга и стали с интересом наблюдать за мулаточкой. Аня лежала неподвижно, ее дыхание было ровным и размеренным, и только частые сокращения мышц влагалища, прекрасно нам видные, говорили о ее проблемах. Острота новых впечатлений вызвала у меня очередной всплеск возбуждения. Лариса же добавила масла в огонь, прошептав мне на ухо:

     - Я растворила в воде мочегонную таблетку...

     Ее теплая рука нежно обхватила мой полунапряженный член и мягко заскользила по нему вверх-вниз. Нескольких движений хватило, чтобы он окаменел, и Лариса стала медленно перебирать его своими восхитительными пальчиками, ощупывая всю его поверхность. Часы мерно тикали, отсчитывая секунды. По истечении пятнадцати минут Аня беспокойно заерзала. Потом она попросила отвязать ей одну ногу, чтобы она могла скрестить их, но ей было отказано. Она тяжело дышала, закусив губу и изредка постанывая. Пятьсот граммов воды медленно наполняли ее мочевой пузырь, и без того изрядно наполненный. Лариса, стараясь производить поменьше шуму, поставила перед ней эмалированный тазик, на случай, если Аня не выдержит. Но мулаточка пока держалась, хотя ее длинные стройные ножки била безостановочная дрожь, а на лбу выступили крупные капельки пола.

     Прошло полчаса, и оставшиеся пол-литра перекочевали в ее желудок. Мы с Ларисой подсели поближе, не теряя из видимости часы. Мочегонная таблетка уже начала свое действие, и Аня терпела жесточайшие позывы к мочеиспусканию. Она постоянно спрашивала, сколько времени остается до того момента, как мы отведем ее в туалет, пока Лариса не пригрозила удвоить время наказания. Тогда она замолчала, и время называли ей мы, примерно каждые десять минут.

     На пятьдесят второй минуте Аня попросила сжать ей сфинктер, потому что сама она уже не могла контролировать мышцы. Лариса исполнила ее просьбу, но при этом коварно нажала ей на живот. Аня взвизгнула от боли и стала умолять больше этого не делать. На шестидесятой минуте она стала вскрикивать от нестерпимой рези в животе. С нее градом катил пот, а руки сжались в кулаки настолько крепко, что из под ногтей показались капельки крови. Мулаточка уже находилась на пределе. По истечении семидесяти минут я заметил, как мелкие капельки мочи просачиваются между ее судорожно подрагивающих половых губок и стекают вниз. Видя, что Аня держится из последних сил и желая вознаградить ее старания, я сообщил ей, что правила слегка меняются и ей будет отмерено столько ударов, сколько минут она не дотерпит до конца отведенного ей периода. Ей оставалось чуть меньше пятидесяти, и Аня, согласно кивнув, каким-то чудом сумела удержать рвущуюся наружу струю.
     Коварная Лариса между тем настежь открыла дверь туалета в коридоре и включила там воду, которая своим громким журчанием довела нашу жертву до белого каления. Она металась, судорожно сжимая ослабевшие мышцы сфинктера, прекрасно понимая, какой болезненной будет повторная порка. Но долго так продолжаться не могло, и на семьдесят пятой она предупредила меня, что ее надо вести в туалет немедленно. Мы кинулись ее отвязывать. Аня умоляла нас поспешить, ее роскошное тело сотрясали рыдания, а из под черной повязки катились крупные слезы. Согнувшись почти вдвое и зажав одну руку между ног, она побежала в туалет, сопровождаемая Ларисой. Оседлав унитаз, она издала стон невыносимого блаженства, и мы услышали, как зажурчала мощная струя, наконец-то нашедшая выход из ее разрывающегося от напряжения мочевого пузыря. Анечка разряжалась больше минуты, оглашая помещение громкими стонами, покачиваясь из стороны в сторону и поглаживая себя руками по животу.

     Воспользовавшись моментом, Лариса заставила ее принять душ, смыла с ее тела кровоподтеки и снова привела в спальню. Я привязал ее спиной вверх к нашей дыбе и зафиксировал в удобной позиции. Ей предстояло принять сорок пять ударов, и Лариса попросила доверить это ей. Я не возражал. Моя жена отвергла плетку и выбрала из всего моего арсенала длинный черный крученый хлыст, которым я частенько охаживал ее собственное тело. Попросив меня снимать получше все происходящее, она подошла поближе к Анечке и провела хлыстом по всему ее телу сверху вниз, от затылка до ступней, позволяя почувствовать всю мощь страшного инструмента. Затем повела плечами, и халатик упал к ее ногам, открыв моему взгляду ее восхитительное тело гимнастки. От этого зрелища я вновь конкретно возбудился, но решил дождаться главного.

     Лариса не заставила меня долго ждать. Первые удары она обрушила на роскошные ягодицы Ани. Била она изо всех сил, и первый же удар заставил мулаточку изогнуться и закричать от страшной боли. Крик после каждого следующего удара становился все громче, и я уже боялся, как бы она не сорвала голос, когда Лариса остановилась. Я сбился со счета, но проверить все можно было, взглянув на многострадальную попку Анечки: на ней загорелось двенадцать свежих кровоточащих полос. В местах их пересечения крови было больше.

     Следующая серия ударов пришлась на спину. Здесь было где разгуляться, и Лариса воспользовалась этим. Аня в перерывах между воплями умоляла пощадить ее или хотя бы дать время передохнуть, но моя жена была неумолима. После тридцать первого удара Аня потеряла сознание и была возвращена в него тридцать вторым. Хлыст взлетал и стремительно опускался, снова и снова жаля беззащитное тело мулаточки. Я замер, завороженный этим зрелищем. У нее уже не было сил стонать, она лишь глухо постанывала и судорожно подергивала кистями рук. В последний сорок пятый удар Лариса вложила всю душу, наотмашь нанеся его по израненным ягодицам. Я не выдержал. Подскочив к Ларисе, я вырвал хлыст у нее из рук, развернул спиной к себе, заставил нагнуться, упираясь руками в стену, и одним движением вогнал свой изнывающий от перенапряжения член в ее лоно. Она томно застонала и кокетливо оттопырила свою попочку вверх.
     Я взялся за ее упругие бедра обеими руками и задвигался в блаженном ритме. Жалобные постанывания Ани за моей спиной только подогрели мое возбуждение, и я с громким стоном излился в Ларису, поражаясь собственной неутомимости.

     Потом мы вызвали специальную врачебную команду из нашего клуба, потому что сама Аня идти не могла. На нее было страшно смотреть. Ее спину, бедра, ягодицы и даже бока пересекали жуткие красные и багровые полосы, кожа во многих местах полопалась и из нее сочилась кровь. Ей предстояли несколько дней реабилитации в клубной больнице, после чего она могла отправляться куда ей вздумается.

     Мы легли спать далеко за полночь. Я уже начинал засыпать, переполненный впечатлениями от прошедшего вечера и изрядно вымотанный его событиями, когда почувствовал на своем обнаженном теле легкие прикосновения Ларисы.

     - Тебе понравилось? - прошептала она мне на ухо.

     - Все было просто замечательно. Спасибо, - ответил я и чмокнул ее за ушком.

     - И ты уже ни на что не способен? - игриво поинтересовалась Лариса.

     - А давай-ка проверим, - подыграл я ей и, перевернув ее на спину, нашел в полутьме ее мягкие чувственные губы.

     июль 2001

     Продолжение следует...