Произведение является фанфиком по мотивам фильма-мюзикла «Суини Тодд, демон-парикмахер с Флит-стрит», но содержание канона знать не обязательно.

(Лондон 19 века. Цирюльник Суини Тодд снимает квартиру в доме Нелли Ловетт, которая торгует мясными пирогами собственного приготовления. Нелли чертовски нравится Суини Тодд, но красивый своевольный цирюльник не очень то торопится отвечать на ее чувства…)

- Сейчас я тебе напомню, как в Англии воспитывают непослушных мальчиков! — И с этими словами миссис Ловетт втолкнула Тодда в подвал. Там было довольно темно, горела только печь: на противнях пеклись мясные пироги, перекрывая ароматом свежей выпечки весьма непривлекательный, совсем иного рода резкий запах. Довольно низкий, длинный коридор соединял подвал с запутанным, непроходимым лабиринтом лондонской канализации.

Когда Суини сильно доставал ее — невежливым общением, отсутствием реакции или другими парикмахерскими бздыками, она брала его за маленькое аккуратненькое ушко, — правда, чрезвычайно деликатно, двумя пальчиками, чтобы не дай Бог не оторвать! — и уводила его вниз, по лестнице за обитую железом дверь, которую тут же запирала на ключ. Сегодня вечером был именно тот случай: Суини учудил настоящий спектакль не для слабонервных. Подумать только: выбежать на улицу в одной рубашке (ну ладно, будем более точны: в рубашке и штанах!), с одной бретелькой через плечо, размахивая бритвой направо и налево, да еще и с какими-то идиотскими песнями! Типа, «Мы все заслуживаем смерти!»

«Да, знаю я — открыл Америку на Флит-стрит! Сейчас я покажу, чего ты сам заслуживаешь!..» — мысленно возмущалась миссис Ловетт.

- Ну-ка иди сюда! — Нелл резко развернула Тодда к себе лицом.

Ооо! Вот это зрелище: пылающие темные глаза, растрепанные волосы и чувственные губы, своевольно изогнувшиеся в демонической усмешке!..

— Нет, лучше — лицом к стене! — скомандовала Нелли тоном каторжного надзирателя.

Но было уже поздно: Суини сгоряча прижал ее к железной двери возле входа. Или выхода?..

«Какого еще выхода!? Не выбежишь. — Мысли роились и путались в ее голове. — Вот я тебе!.. Ой… Простите, сэр, вы не подскажете, где выход?.. Ладно, уже не надо…»

Всего минуту назад разъяренная и готовая на любые суровые меры, Нелли вдруг, незаметно для себя, поглаживает черные растрепанные кудри, ее руки спускаются ниже, на шею… и, наконец, тугим кольцом обхватывают сильные плечи. Мужчина дерзко вздергивает свой точеный подбородок. «Не умничай, сейчас ты у меня узнаешь!» — Миссис Ловетт решительно перемещает руки вниз… а Тодд все крепче прижимает ее к двери. Досадно, что им движет лишь одно упрямое желание напугать! Нелли нащупывает напряженное упругое округлое место там, где кончается его спина… «О, Боже, я не захватила розги!..» Внезапно ей открылся весь ужас положения, в котором она оказалась — в темном подвале, «безоружная», наедине с разбушевавшимся прекрасным демоном! И тут ей вдруг приходит в голову блестящая идея! «Ммм… аж дух захватывает, до чего все это доведет… если умело повести игру!»

- Так, ладно — стой ко мне поближе (Куда уж ближе!) и не двигайся! — Она решительно сжимает пальцы, лежащие на его крепком мускулистом теле. — Сегодня, по случаю праздника, получишь всего лишь десять! Не извиваться и не стонать, иначе все начну сначала! Вытерпишь молча — отпущу! Согласен?

Цирюльник иронически прищурился: «Какой там еще праздник? Придумала тоже!» В календаре на этот месяц все цифры были черные: он утром сам смотрел, когда листочков пять повырывал, чтобы судья быстрей пришел побриться! А что касается ее задумки с воспитанием, то: ххха! и фи-и-и! В прошлый раз — получилось, а теперь — не удастся!

…Все началось одним угрюмо-серым Лондонским деньком. Суини был в отвратном настроении и вел себя особо отвратительно. Да еще вздумал угрожать хозяйке дома остро наточенной им бритвой. Тогда Ловетт сказала, что он может вылетать (казалось бы — из собственной цирюльни!..) хоть сейчас: в этом доме давно установлены строгие правила и их необходимо выполнять! А бегать и орать он может где угодно — хоть до утра следующего вечера! На что Суини пренебрежительно пожал плечами и отвернулся к треснувшему зеркалу: тоже мне воспитательница! Готовить научись сначала! Но тут же запел по-другому, увидев, как мимо него пролетела знакомая миска с пеной для бритья — прямиком на улицу, со второго этажа! Раз! Затем — простынка для клиентов… Два… Он затаил дыханье…

- Стой, только не бритвы!.. — Тодд готов был на все, что угодно, только бы это издевательство прекратилось!

- Спокойно, Нелл, я принимаю твои правила!!! А… что я должен делать? — поинтересовался он.

Миссис Ловет уперлась кулаками в бока.

- «Тома Сойера» читал? — сурово спросила она.

- Чего?.. — Суини сразу не понял.

- Там про такого же как ты, шалопая, написано! И про то, как учить его уму-разуму! А ну-ка живо марш в подвал!

…После первого раза повторений уже не хотелось! Тодд никогда особо не был очарован миссис Ловетт (или — был, просто боялся себе в этом признаться?), но около недели он вспоминал о ней по нескольку раз на день… когда собирался присесть. Потом однажды вдруг уселся поудобнее да подзабыл!

И вот опять попался!.. А он-то думал — мол, не заметит! Блин, заметила!

- Повторение — мать умения! — строго напомнила Нелл. — Эй, ты идешь в подвальчик, дорогуша? — прибавила она с иронией. — Или пожитки собираешь?..

Ругаться Тодду приходилось на ходу, не раскрывая рта: «Какая мать, чего мать, вашу мать, сэр?.. Какая инквизиция придумала такую поговорку?! Недешево обходится квартира на Флит-стрит, а деться некуда!»

Так они снова очутились в этом отвратительном подвале.

- … Ну что, ты согласен или нет? — Нелли нетерпеливо шлепнула его обеими руками.

От неожиданности Суини вздрогнул.

- На что? — спросил он на всякий случай.

- Что я тебе сейчас сказала? Ты что не слушаешь? Смотри хотя бы в мою сторону!

«Забавное требование! Еще какие эротические фантазии из Кама-сутры?..» — Суини, изогнувшись, исполнил ее просьбу.

- Вот так-то лучше! А теперь — приступим! — сказала она бодро. И со всего размаху погладила Тодда по тому самому упрямо-непробиваемому месту, на котором лежала ее рука. Он машинально испустил коротенький смешок: не больно!

- Смеяться тоже запрещается! — оборвала его Нелл. — Начнем сначала! — Она занесла вторую руку, уже повыше. — Раз!

Суини выдержал, но отвернулся, чтобы скрыть улыбку: «Вот дура!» Ее руки опять налегли на его ягодицы, и он непроизвольно сжал их. Нелл быстро вскинула ладони и шлепнула одновременно с двух сторон как можно крепче.

- Два-три! — отсчитала она одним духом.

«Что за дурацкая игра? На что она надеется — что я начну орать?.. От этого китайского массажа? — подумал он. — Да я под розгами не позволял себе такого!..»

Рука суровой воспитательницы довольно мягко, нет — даже слишком мягко! — спустилась ниже, насколько можно было. Тонкие пальцы слегка погладили заднюю часть его бедер. «Что?..» — Сердце Тодда застучало часто-часто, непроизвольно он дернулся и… глухо застонал — к огромной радости Ловетт.

- Счет с нуля! — Ее ладони снова были на прежнем месте. На этот раз она слегка сжимала и разжимала пальцы, словно пульсируя.

- Раз!!! — Ее яростный вскрик перекрыло глухое рычанье: вместо того, чтобы ударить, ее ладонь, слегка вибрируя, ребром прошлась по впадине между… Тодд ощутил как обжигающая кровь волной прихлынула туда, куда не доставали ее руки. Пока не доставали…

- Стой ровно и терпи! — одернула его Ловетт.

Суини крепче оперся руками о дверь, прижавшись к Нелли напряженным телом, которое сейчас почти не подчинялось его разуму.

- Один… — тихонько прошептала она, водя лишь кончиками пальцев так нежно и упруго одновременно, что Тодду на секунду показалось, что он забыл надеть штаны. Он выдержал…

- Два…

Ее указательный палец надавил посильнее, томительно скользнул вдоль шва на брюках и медленно поднялся до спины. Он снова выдержал и дерзко посмотрел в ее глаза. Нелли насмешливо прищурилась, буквально краем уха улавливая его прерывистое частое дыханье.

- Три-и-и-и…

«Ку-у-удаааа?! О, Боже!» — Какого черта он так широко расставил ноги?! По этой части бедер его еще ни разу не пороли! Только этого не хватало!

- Не кажется ли вам, что внутренние швы разглаживать нет смысла, мэм? — спросил Суини глубоким хриплым голосом, который он и сам не ожидал услышать.

- Че-ты-ы-ы-ре… — нарочито растягивая слова, шепнула Ловетт. Снова, с обеих сторон!.. Такое впечатление, что гладят утюгом! Она кладет два пальца на пересечение всех четырех швов и мягко подтягивает их вверх, проверяя на прочность.

- Пять! — Тодд глубоко выдыхает ей в губы. Еще пять раз.

Внезапно он получает по два довольно крепких, увесистых удара сперва по правой, а затем по левой… мм как их там называют?

- Девять, — коротко ответил Тодд. Он был уверен, что не задрожал. Возможно, так и было на самом деле. Он замер в ожидании последнего, десятого «удара», по-прежнему всем телом упираясь в Нелл. Он уже знал, что этот он «не выдержит»… Знал это точно, потому что сам так решил… Миссис Ловет занесла повыше руку: это был ее последний шанс. Ударить… или погладить?

Не дожидаясь сладостного возбуждающего прикосновения, он улыбнулся, страстно глядя ей в глаза, и негромко прерывисто застонал, обеими руками прижав ее к своей груди.

- Один!.. — с довольным видом победителя ответила Ловетт и нежно прикоснулась языком к его губам. Суини снова резко вздрогнул — снизу вверх.

После этого она больше не считала ударов… Никаких! Кстати, куда она девала свои розги?.. Ну да ладно!

Любимого мужчину можно воспитывать только любовью! А впрочем, нужно ли вообще его воспитывать? Бенждамин Баркер* был воспитаннее всех — и что с ним стало?.. Нет, мужчину следует принимать таким, каков он есть, а этот… именно таким он ей и нравился — дерзким, неистовым и непослушным!

Наутро Нелли, все обдумав, сообщила любимому о своем королевском решении. Не нужно было далеко ходить: сегодня он проснулся рядом с ней, в ее постели.

- Я изменила мнение о методах воспитания! — нарочито сурово сказала она, чтобы не показаться слабоумной дурой. — Я буду по-другому воспитывать тебя. Особо ласково — по воскресеньям, мой нежный сладкий демон! — добавила она и горячо поцеловала его в ушко.

Суини сонно улыбнулся и притянул ее к себе.

«По воскресеньям? — переспросил он про себя. — Можно было бы повыдирать листочки — с воскресеньями… Гмм… Нет, не буду. Боюсь?! Это я-то? Ну… просто не хочу, и все!»

Чуть позже Нелли записала в дневнике одну из новых поговорок, самую любимую:

«Приятно, когда мужчина вспоминает о тебе, когда он хочет, и у него встает…. а не когда хочет и не может присесть!»