Мой сослуживец, заядлый рыбак и турист, предложил провести отпуск в Карелии, стране тысячи озер. Поначалу компания подобралась очень большая, но чем ближе подходил срок реализации задуманного, тем быстрее она таяла. У каждого находились мешающие форс-мажорные обстоятельства, и к середине июля, перед самым отъездом, наш дружный коллектив насчитывал лишь четверых человек: меня, моего сослуживца, его жену и их тринадцатилетнюю дочь.

Мы доехали на поезде до одного из Карельских озер, на двух байдарках спустились по протокам и через несколько дней оказались в изумительном живописном и совершенно безлюдном уголке, который поразил нас настолько, что мы решили оборудовать лагерь и постоять здесь недельку, чтобы наловить и навялить рыбы, насушить грибов и набрать ягод.

Место было чудесное, продуваемое, без комаров, с песчаным пляжиком и сосновым берегом. С утра до вечера мы с приятелем ловили и вялили рыбу, а дамы собирали ягоды и сушили грибы. Я еще не рассказал про моих спутников и про себя. Мне двадцать пять лет, я хорошо сложенный спортивный мужчина. Мой сослуживец - подтянутый и крепкий мужичок сорока лет. Его супруга - полнеющая шатенка, лет на пять моложе своего мужа, а их дочь, Светлана, как я уже говорил, тринадцатилетняя длинноногая девица с округляющейся грудкой и развитыми бедрами, длинными светлыми волосами и очень милым личиком. С первого дня она поглядывала на меня с интересом, умело скрывая этот интерес от родителей.

Я тоже с любопытством наблюдал за этой девочкой, потому как с детства питаю слабость к девчонкам с такой конституцией. Для купания она надевала раздельный купальничек, который лишь символично скрывал ее формирующиеся достоинства, а после купания она просто отходила шагов на десять, поворачивалась к нам спиной, снимала и отжимала лифчик, потом трусики, надевала все это снова и возвращалась к нам. Я искоса следил за этим процессом, стараясь не показать ее родителям своего интереса. Но они все еще считали свою девочку ребенком, похоже, пару лет назад она купалась вообще голышом.

Приятеля моего привлекла невысокая лысая сопочка на противоположном берегу озера.

- Там наверняка тьма морошки, - говорил он. - Надо сделать туда экскурсию. Завтра.

В лагере мы по очереди готовили еду и мыли посуду, завтра предстояло дежурить мне, поэтому я предложил им плыть на тот берег втроем, а сам, дескать, я останусь тут по хозяйству и сторожить лагерь. Наутро Светке занеможелось, она даже не вышла к завтраку из палатки.

- Перегрелась на солнце девка, - сказал мой приятель. - Пусть остается, заодно присмотришь за ней.

Я кивнул и пожелал супругам счастливого пути. Они сели в байдарку и через полчаса превратились в черную точку на другой стороне широкого озера. Я, сидя на бревне возле костра, оттирал котелок от вчерашней пригоревшей каши. Светка вылезла из палатки. На ней была широкая отцовская рубаха, расстегнутая и завязанная на животе узлом чуть выше пупочка, а холмики зреющих грудей были открыты почти до сосков. На ее бедрах вместо юбки занимал место материн палантин, тоже завязанный узлом, но на боку, эротично оголяя равую ножку.

- Чего ты встала? - удивился я. - Лежи, выздоравливай.

- Мне уже лучше. Если честно, я вообще не больна. Просто мне не хотелось плыть ни на какую экскурсию. Там наверняка полно комаров. Давайте я почищу котелок.

Она вырвала котелок из моих рук и стала его скрести. От ее движений полы широкой рубахи колыхались, приоткрывая то слева, то справа нежный розовый сосочек на упругой девичьей грудке. Этот вид заставил предательски оттопыриться мои плавки, а поскольку кроме плавок ничего на мне не было, я почувствовал на себе Светкин любопытный взгляд.

- А я гимнастикой занимаюсь, - неожиданно заявила она и, отложив котелок, подбежала к разлапистой сосне, у которой, на высоте метров двух с половиной, рос длинный горизонтальный сук.

Девочка ловко подпрыгнула, ухватилась за сук и сделала подъем переворотом.

- Подстрахуйте меня!

Я подошел к сосне. Она еще раз ловко перевернулась, но палантин неожиданно развязался и покинул свое место на ее бедрах. Никакого купальника на девочке, конечно, не было.

- Ой! - воскликнула она и спрыгнула прямо ко мне в объятия.

Поймав, я на мгновение прижал ее к себе, и ее животик на этот миг ощутил твердость моего полового члена. Мы оба смутились. Я поставил девочку на ноги, нагнулся и, отвернувшись, подал ей палантин.

- Надо искупаться, - сказала она, прикрывшись. - Я вся в смоле.

- Смолу водой не отмоешь, надо оттирать спиртом, - заметил я.

Света тут же побежала к палатке, достала флягу со спиртом, который мы, взрослые, обычно употребляли по вечерам, и кусок ваты из аптечки. Она оттерла пятна смолы с ладоней и живота, бросила ватку в костер и сказала:

- Все, теперь можно купаться.

Сбросив с себя все, она побежала к озеру голышом.

- Догоняйте! - крикнула девочка, обернувшись, когда уже находилась по пояс в воде, потом окунулась и поплыла.

Я прыгнул в воду и поплыл за ней кролем. Догнал я ее быстро, но тут Света вскрикнула, сморщилась и ухватилась за меня.

- Ой! Кажется, судорога.

- Держись за мои плечи и не шевелись, - сказал я.

Подставив ей спину, я поплыл с девочкой к берегу. Достав ногами дна, я взял ее на руки и пронес до мелководья, стараясь на нее не смотреть. От волнения и прохладной воды мое возбуждение прошло, и я старался сохранить это состояние.

- Как ты?

- Кажется, отпустило.

- Идти сможешь? - я поставил девочку на ноги.

- Ага, - Света сделала шаг. - Ой!

Падая, она ухватилась за мои плавки и стянула их с меня.

- Простите, - она подняла на меня свои невинные серо-зеленые глаза.

Я быстро натянул плавки, снова взял ее на руки, отнес в лагерь и усадил на бревно. Потом я обтер ей спину полотенцем, опустился на колени, упер ее ногу стопой себе в живот и начал массировать икру. При этом взгляд мой непроизвольно был прикован к ее щелочке, которая вместе с ее ногой тоже подрагивала от моих движений.

Я никогда не видел половые органы у девочки-подростка и не мог насмотреться на это очарование. У девочек детсадовского возраста сей предмет является лишь дырочкой для выпускания мочи. У зрелых женщин - это ненасытное влагалище, жаждущее члена, в обрамлении налитых кровью выступающих малых половых губ и жестких кучерявых волос на больших губах. Но здесь!

Гладенький лобочек с едва пробивающейся порослью мягких волосиков, узенькая складочка между пухленькими и округленными белыми губками, такими призывно манящими и невинными. Мой член снова напрягся и через плавки коснулся Светиной пятки. Я опустил ее ногу на землю.

- Как, полегчало?

- Ага.

Я поднялся с колен и стряхнул прилипшие сосновые иголки.

- Оденься, замерзнешь, - сказал я ей.

Она тоже встала, лукаво посмотрела мне в глаза и кокетливо спросила:

- Я красивая?

Я на минуту замялся. Она переминалась с ноги на ногу, жеманно покачивая бедрами, при этом очаровательная щелочка отклонялась то в одну, то в другую сторону как стрелка весов.

Она доиграется. Скоро я потеряю самообладания и овладею ей. Но ведь она совсем маленькая. И дочь моего приятеля.

- Ты еще ребенок, - решительно ответил я и отвернулся.

- Не такой уж и ребенок, - обиделась Света. - Я уже знаю, что такое оргазм.

- Слово такое знаешь?

- Не только. Сама испытывала.

У меня отвисла челюсть, я посмотрел в ее невинные серо-зеленые глазки.

- Ты что, уже… с мальчиками?..

- Нет, - девочка покраснела, - я еще девственница. Но в июне я ездила в лагерь, в первую смену. Там мы с девчонками мастурбировали. По ночам. В палате.

Видно, воспоминания об этих бурных ночах действовали на нее возбуждающе, потому что ее средний пальчик потянулся к очаровательной девичьей щелочке и стал нащупывать клитор, словно она хотела продемонстрировать, как они это делали. Честно говоря, произнесенная ей фраза заставила мои плавки оттопыриться еще сильнее.

- А можно посмотреть на ваш член? - неожиданно спросила она.

- Ты ж уже видела, когда стянула с меня плавки в озере.

- Я и у папы видела. Два раза. Когда он переодевался. Но только не возбужденный. А я хочу увидеть, как он стоит. Ну, покажите, пожалуйста. Пока никого нет. Вам что, жалко? Я только посмотрю и немножко помастурбирую - и все. Я после лагеря ни разу не кончала, когда я одна, у меня не получается оргазма.

В узенькой щелке между пухленьких губок гуляли уже два ее маленьких пальчика. Что ж, может, и ничего страшного, если девочка немного побалуется, но я все еще раздумывал, правильно ли это.

- Я с вами самым сокровенным поделилась, - обиделась Света. Она чуть не плакала и даже прекратила тискать пальчиками писю. - Об этом даже мама не знает! А вы…

Поколебавшись, я стянул плавки до колен. Член мой торчал вперед, но от восхищенного Светиного взгляда и восклицания типа «Какой большой!» стал выпирать еще сильнее. Света разглядывала меня и двумя пальцами раздвигала свои губки, обнажая маленький клитор, а потом плотно сжимала их.

- А мужчины занимаются онанизмом? - поинтересовалась она.

- Нет, - поспешно ответил я. - То есть… не все!

На самом деле я онанировал с четырнадцати лет и даже теперь, имея большой сексуальный опыт, нет-нет, да вздрочну в ванной или в туалете.

- Жаль, - вздохнула Света, водя средним пальцем вверх-вниз вдоль щелки. - А то б мы вместе помастурбировали. Я бы хоть увидела, что такое эякуляция.

- Ты и такое слово знаешь? Ничего, еще увидишь.

Сказав это, я почувствовал, что увидеть ей предстоит очень скоро, потому что вид совершенно голой очаровательной юной девушки, которая стояла и мастурбировала напротив меня, приводил меня в жесточайший экстаз. Потеряв волю, я взял ее свободную руку и вложил свой член в ее ладонь. У меня месяца два не было женщины и почти две недели я не дрочил, поэтому, едва она сжала мой напряженный орган несколько раз, он начал извергать семя. Света оставила свою писю и схватилась за него двумя руками, направляя вырывающиеся струи себе в лицо, на грудь и живот. Когда он кончил извергать и бессильно опустился, она спросила:

- Вы испытали оргазм?

- И еще какой!

Девочка вздохнула:

- А я - еще нет… - она снова принялась теребить пальцами свою писю. - Только вы не одевайтесь, пока я не кончу, хорошо?

- Я тебе помогу.

- Только… Не надо по-настоящему…

- Не бойся.

Я опустился перед ней на колени, отстранил ее руку и припал ртом к этому чудесному цветку. Я ласкал языком клитор и малые губки, которые и впрямь были еще очень маленькие. С моего подбородка стекали струи ее секреции пополам с моей слюной и капали мне на колени. Я водил языком по ее девственной плеве, нащупывая маленькую дырочку входа во влагалище.

Никогда в жизни мой язык еще не ласкал столь юное и божественное творение. От нее пахло морской свежестью и мокрыми тополиными почками. Я ласкал двумя руками ее маленькие твердые сосочки, очень нежно, потому что знал: у девочек соски очень чувствительны. Потом обхватил и гладил ее юную упругую попку, а потом вынужден был освободить одну руку, потому что мой вновь восставший член мог разорваться, если его не сжать в кулаке. Уже не стесняясь Светки, я стал онанировать одной рукой, продолжая второй держать ее за попку и не прекращая работать языком. Когда струйки спермы брызнули ей на ноги, девочка забилась в экстазе и издала истошный крик.

- Никогда еще такого не испытывала, - призналась она, когда мы, все еще голые, сидели рядышком на бревне. - Я теперь буду вспоминать это и, может, смогу кончить одна.

- Не надо одна. Секс - это взаимное действо.

Она гладила мои яички и обмякший член, а я все никак не мог насмотреться на ее чудесную и такую вкусную девичью щелочку. Становилось прохладно, и пора было готовить ужин, скоро должны вернуться Светины родители. Мы оделись, я развел костер и поставил на огонь котелок. На другом берегу озера показалась черная точка байдарки.

- А когда мы вернемся домой, вы лишите меня девственности? - не то спросила, не то предложила Света.

- Обязательно. Только если ты никому не расскажешь.

Но это уже другая история.