Я зашла в ванную, зная, что то, что я собираюсь сделать, опозорит меня на всю оставшуюся жизнь. Но в этом и был весь смысл. Как сказал доктор, "незабываемый конфуз".

Мышцы моего ануса уже подрагивали, половая щель потихоньку становилась влажной, но я отчаянно старалась сдерживать себя от любых проявлений столь неестественного желания.

Зайдя в тесную, облицованную плиткой комнату, я предприняла усилие над собой, дабы не скинуть с себя разом всю одежду. В таком деле спешка была совершенно непростительна. Бедной мне пришлось неспешно, заметно медленнее обычного раздеваться, заставляя тело вновь и вновь покрываться мурашками от прохладных дуновений. Одежда аккуратно складывалась и отправлялась на свободную полку.

Когда с раздеванием было покончено, я с нежностью достала из-под ванны плотный пакет со всем необходимым оборудованием. Хотя на полках хватало различных гигиенических средств, в пакете этом присутствовало по меньшей мере три тюбика с различным содержимым. Самый большой из них я сразу же отложила на стеклянную полочку, заранее очищенную от традиционно стоявшей на ней косметики.

Затем свободу получили большая резиновая груша и внушительных размеров наконечник, который, правда, после непродолжительного осмотра отправился назад, как непригодный. Он не был сломан, но с ним дело могло бы пойти слишком гладко, чего мне в тот момент ещё совершенно не хотелось.

На всякий случай вытащив из пакета ещё пару приспособлений, я осторожно залезла в ванну. Взявшись за тюбик, чтобы открутить крышечку, я в последний момент положила его обратно. Действовать без смазки было рискованным шагом, но нужно было решаться.

Сняв с крючка небольшой тазик, я налила в него три четверти воды и насыпала порошка, извлечённого из большого цилиндра. Внизу живота призывно запульсировало, но я чётко контролировала своё тело.

Набрав полную грушу полученного раствора, я раздвинула пошире ноги, перегнувшись через край ванны, и с силой вставила спринцовку в трепещущий анус. Последовало ощущение, будто сфинктер был поцарапан, а чуть позже - слабое чувство распирания и назойливое жжение. Непривычный к подобному кишечник сразу же захотел извергнуть своё содержимое, но это не входило в мои планы. Я как можно сильнее вдавила грушу в свою задницу, затыкая прорвавшееся отверстие. Вопреки слухам, в течение следующих пары минут облегчения не наступало. Впрочем, отступать я уже не собиралась, хоть и не представляла, как смогу выдержать плещущийся внутри таз воды, если едва держу одну маленькую порцию.

Осторожно вытащив спринцовку, я набрала в неё ещё столько же раствора и вновь вставила её в более-менее смазанный уже зад. Новая порция жидкости пошла не легче, а в более верхних отделах кишечника уже назревало что-то явно нехорошее. Вагина моя чесалась и текла, но получить удовлетворение, стоя в такой позе с занятыми руками, было невозможно. Мне ничего не оставалось, как продолжить самовоспитание.

Но каждая следующая порция раствора давалась мне всё тяжелее, живот мой раздувался и тянул меня вниз, началась тошнота. Я едва терпела, чтобы не обделаться на месте, но бросать дело на полпути мне совершенно не хотелось.

Наконец, после получаса просто адских мук, клизмление моё было завершено. Не помня себя от счастья, я абсолютно нагая побежала в комнату, практически взлетев на чистую постель. Никогда, никогда не получала я такого удовольствия от самосоития, как тогда, с тремя литрами воды в животе. Казалось, меня трахают сразу десяток маньяков. Но вот секс был завершён, оргазм разрушительной волной прошёлся по моему телу, и я не нашла ничего лучше, чем получить наконец это наказание стыдом.

Я не просто расслабила анус, нет: всё моё тело было напряжено, словно всё оно стало огромной жопой, выпускающей всю воду Волги. Я напряжно дристала, извергая всё новое и новое дерьмо прямо на белые простыни. Всю комнату пропитал запах моего позора. Жопа болела и чесалась, к волосам в промежности налип понос, но всё было уже неважно, ведь скоро должна была прийти учительница и вызвать мне врача, который бы, несомненно, счёл меня ненормальной и сослал бы в психушку, где меня бы трахали каждый день и лечили клизмами, которые я так люблю.