Охваченная полусонной сладкой истомой после утреннего сеанса секса, призванного стать талисманом удачи на предстоящий день, бродила Лада по квартире, наводя порядок к вечеру. После обещанного сюрприза она рассчитывала на романтический ужин при свечах и сейчас соображала, что ещё предстоит купить по-быстрому в ближайшем супермаркете. Звонок в дверь заинтриговал: начался сюрприз?! В глазок виднелись цветы, и она без раздумий распахнула дверь. Рядом с курьером с букетом и пакетом стоял БМ собственной персоной и, со словами «С днем рождения!», протиснулся между ней и цветами в дверь. Неприятно удивленная Лада, расписавшись, закрыла дверь за курьером и потащила тяжелую сумку в кухню. Там оказалось столько еды, что хватило бы на 3 праздника вдвоем.

Она разбирала упаковки, когда сзади её обнял рэпер: - Давай быстрее! Или у нас времени много? По-хозяйски запихав еду в холодильник, не слушая протестов девушки, он повлек её в комнаты: - Показывай, где ты хочешь. Это все? Всего 1 комната? Такая маленькая? А вам здесь не тесно? Золотой мальчик, родившийся с серебряной ложкой во рту, иронично озирал скромную хрущевку. Подтащив её к разобранной постели, хранящей тепло тел пары, хип-хопер, нездорово сверкнув глазами, с усмешкой произнёс: - Раз больше негде, придется, где обычно.

Ведь он здесь тебя трахает? Или вы это называете – любит?

Ладу охватила ярость, как тогда, в первый раз насилия над собой. Она так неистово отбивалась, защищая дорогое ей место, полное счастливых мгновений, что он никак не мог стащить с неё домашний костюм. Она кричала, что не даст ему растоптать всё, что он и так почти все разрушил, что он обдолбанный ублюдок и она ненавидит его, что она 1000 раз пожалела, что не ушла из группы, что она – круглая дура и уходит от него сейчас. Никак не могший раздеть и унять её, быстро вошедший в крайнее возбуждение и неукротимое бешенство, парень, с трудом скрутив её, стукнул несколько раз о стену боком и головой.

Испытывая боль, она перестала сопротивляться и обмякла в его руках. Сильно сдавив её в кольце рук, дыша куда-то ей в шею, Максим мстительно произнес, что она, конечно, может попробовать уйти, но не раньше, чем заплатит неустойку по условиям договора. Срок её контракта ещё не истек, и она немедленно окажется ответчиком в суде. И в черном списке столичных танцоров, которых никто не возьмет на работу. Он ещё добавил, где она сможет устроиться и куда её возьмут с удовольствием, намекая на занятия проституцией, и весело рассмеялся своей грязной шутке.

Раздевая её, стоящую в столбняке, с болью в гудящем затылке, он прибавил, что никому не будет лучше, если в день рождения он изобьет её, заставит нервничать её соседей, слышащих крики, и возбудит подозрения Андрея, заметящего её синяки. Стащив с неё последнюю полосочку стрингов, он разделся сам.

Вытерев слезы с её щек, он поцеловал её и толкнул на кровать. Встав над её запрокинутым лицом на колени, он парой пощечин вынудил её раскрыть рот и впустить туда сморщенный пока пенис. Прижавшись промежностью к её лицу, входя в безудержное исступление, распаляя себя, он щипал и мял её груди, шлепал их до покраснения. Затем с силой разведя её ноги, помяв ляжки, погрузил пальцы в распахнутое отверстие. Ритмично вжимаясь в её лицо, с подобной же размеренностью он глубоко вгонял в увлажнившуюся вагину почти всю руку, довольно слушая её стоны.

Вынув мокрую кисть, он подтянул к плечам согнутые ноги Лады и, как-то изогнувшись на ней, прильнул губами к её анусу. Крепко держа за ягодицы, облизав ей промежность, он загнал ей в зад сперва один палец, потом другой и принялся растягивать узкий проход. Выдернув изо рта крепкий ствол, он встал у кровати, приподнял её за разведенные бедра и, смазав сфинктер её же выделениями, упруго вошел в гостеприимно раскрывшееся перед ним отверстие.

Последующие несколько часов он ожесточенно овладевал ей, попеременно вбиваясь в зад и в рот, чередуя эти способы. Принятые стимуляторы сделали его неутомимым; он раскупорил принесенную бутылку спиртного и, приостановив ненадолго фрикции, вливал в себя алкоголь, становясь безудержным. Встав над ней на кровати и уперев её на плечи, он опускал к груди её согнутые ноги и долбил её зад, приседая на расставленных ногах. Выдернувшись из неё, он рывком поднимал её и погружал дрожащий член в готовно раскрытый рот девушки.

Прижав её голову к паху несколько раз, он вновь подхватывал её под коленки и тянул бедра вверх, чтоб опять впустить увлажненный ствол в призывно расширенное отверстие.

Отдыхая, он придавливал её к постели, не давая отойти в ванну, говоря, что его заводит запах спермы, смешанный с запахом её соков. Не желая дать ей традиционное удовлетворение, он измучил её влагалище кунилингусом, доведя её до изнеможения. Заставив её приподняться на локтях и смотреть вниз, он, насадив её ягодицы на пенис, пальцами развел нижние губки и чувствительно хлопал по ним ладонью, стараясь попасть по дрожащим раскрытым малым лепесткам и острому приподнятому клитору.

Её крики только усиливали его буйный восторг; заставив гореть влажное распахнутое лоно, он на минуту отвлекался на глубокие фрикции, чтоб, приостановив их, вновь ощутимо похлопывать её между ляжек. Она обессилено валилась на спину и, кусая руки, крупно дрожала от непереносимых ощущений диких оргазмов, неизменно следующих за манипуляциями его жестоких пальцев. По её мнению прошло уже много часов, а он все никак не мог насытиться ей. В низу её тела неприятно ныло и свербило, отверстия пульсировали и, как ей казалось, не закрывались, во рту не проходило ощущение его спермы.

Она шепотом просила его уйти, а он вновь мастурбировал себя, прикидывая, как расположить её на смятой постели. Взяв её последний раз на четвереньках, по-животному, он то толкался в её анус рукой, то – членом, напоследок залив ей лицо семенем.

Притащив её в душ и собственноручно отмывая от своих следов, он насмешливо поздравлял её с днем рождения и, посерьезнев, предложил: - А может, пора кончать с этим дерьмом? На её непонимающий взгляд пояснил: - Ну, с ним… Здесь… Ты и я… Мы могли бы вместе… Нам же хорошо вдвоем!? Ну, что ты здесь делаешь? Это что, твоя жизнь? Приходя в себя и обретая ясность мышления под струями воды, Лада осознавала весь соблазн подобного предложения, но не менее ясно видела и исходящую от него опасность.

Испугавшись за себя и за Андрея, она постаралась не встречаться взглядом с ожидающим ответа рэпером и выскользнула из ванной. Собирая мокрое постельное бельё, уже одетая, девушка держалась спиной к собирающемуся хип-хоперу, но, провожая его, вынуждена была поднять на него глаза. – Ну так как, Лала? Ты подумаешь? Ты нужна мне! – последние слова Максима Лада слышала из-за закрываемой за ним двери.

Поспешно убравшись и приведя себя в порядок, Андрея встретили чуть утомленная домашними делами возлюбленная и романтично накрытый деликатесами на двоих стол. Одарив девушку букетом, парень повез её в центр здоровья и отдыха; и в течение 3-4 часов они парились в красивой сауне, нежились под руками массажистов и косметологов на соседних кушетках, пели караоке и нежно любили друг друга на мягкой постели и белоснежных простынях. Андрей целовал замеченные синяки на теле любимой, которые она объяснила репетициями.

Уже почти ночью, едва прикоснувшись к обильной еде романтического ужина, они заснули, переплетясь ногами и телами.

Следующим вечером, отработав программу в клубе БМ, Лада не смогла вовремя увернуться от рэпера и поплелась за ним в комнату секьюрити поговорить. Выгнав охранника и усевшись на его кресло, рэпер посадил её верхом на свои колени и, обняв за талию, начал с поцелуев. Так как поблизости не было опасности и позволяло время, она не сопротивлялась и, обняв того за шею, послушно раскрывала рот. – Едем ко мне? – запросто предложил Максим. Лада вздохнула, снова беспредметные разговоры: - Ты знаешь, я не могу, у меня – Андрей.

Мы же договорились… Когда есть время и мы далеко – иногда можно и… Ну ты понимаешь… Сегодня он ждет меня дома, мне нужно идти, пусти меня… Рэпер кивал головой в такт её словам и, как почудилось девушке, думал о чем-то своем, глядя куда-то за её спиной. Он нехорошо улыбнулся, погладил её ягодицы и сладким голосом произнес: - Значит, по-старому… Никому не отказывая… Актриса! Иди, расскажи ему это, если он ещё услышит тебя, - и он развернул её к монитору видеонаблюдения за клубом.

Сначала она ничего не поняла, вглядываясь в экраны. Потом на экране наружной уличной камеры увидела, как несколько человек как будто топчутся на месте, вроде танцуют. Даже не разглядев, а догадавшись, она рванулась из его рук, громко крича, а он не отпускал её и смеялся за её спиной. – Он должен быть дома, он там ждет меня, - твердила одно и то же вырывающаяся, охваченная бешенством девушка. – Это ты, гад, его сюда… Свалив стул с ними и ударившись о него, не чувствуя боли, бежала по коридорам к выходу Лада, в концертном костюме, задевая плечами стены, натыкаясь на посетителей.

Увидев её, выскочили наружу охранники, топтавшиеся у двери внутри клуба. Андрей был в сознании и неуклюже пытался подняться: у него не получалось, он вновь падал. Плачущая Лада тянула его за разорванную грязную офисную рубашку и не могла сдвинуть с асфальта его тяжелое тело. Она вытирала кровь с его лица, а та вновь проступала сквозь её пальцы. Оглянувшись, она крикнула охранникам: - Скорая! – и увидела в руках каждого телефон, прижатый к уху. Она смутно осознавала, что кто-то рядом, кажется, те же охранники совали ей в руки бутылку воды и, не дождавшись её реакции, сами лили ему на лицо воду, а она смывала кровь.

Кто-то пытался накинуть ей на плечи кофту, и та падала, а она не чувствовала прохлады уже нежарким осенним вечером. Она все время звала его, а он закрывал глаза, не издавая ни звука. Приехавшая скорая забрала мокрого парня и замерзшую Ладу.

В больнице дрожащая безучастная девушка долго не могла понять, что ей говорит администратор группы, приехавший позднее. Он много раз просил её переодеться из грязного концертного костюма в её одежду, привезенную им в пакете. Лада никак не могла сконцентрироваться на его словах, смотрела на него невидяще и не брала пакет. Не сразу, издалека до неё дошли его слова и, взяв одежду, она произнесла: - Андрей… Переодевшись, она застыла у двери приемного отделения, не присаживаясь и никуда не отходя.

Администратор, малознакомый ей в сущности человек, неловко пытался утешить её. После долгих переговоров с врачами, он принес успокоительные вести: у Андрея - ничего страшного, избит, ушибы, вероятно, сотрясение – жить будет. Лада, судорожно вцепившись в его руки, не отводя взгляда от двери, отказывалась уходить, хотя тот впрямую намекнул, что лучше бы ей уйти домой, а то мало ли что, и выразил готовность отвезти её. Покачав головой, она уселась перед дверями в отделение. Мужчина снова говорил с дежурным врачом и, наконец, девушку пустили в палату.

Андрей спал; поставив стул около его кровати в 4-местной палате, она промучилась до рассвета. Под утро задремала сидя; проснувшись, увидела, что на неё смотрит Андрей. Перевязанный, измазанный йодом, он серьёзно взглянул на неё, потом отвел глаза. Затем к ужасу Лады отвернулся и что-то тихо проговорил. – Что? Что ты говоришь? – переспросила охваченная тяжелым предчувствием девушка. Она отказывалась верить ушам, услышав с первого раза «уходи». – Уходи, не нужно больше… - не договорил он.

Слезы потекли из ладиных глаз; сквозь них, как сквозь пелену, она смотрела на забинтованный затылок парня и молила про себя, чтоб он повернулся и успокоил её. Она не знала, сколько так сидела и беззвучно плакала. Она не замечала странных взглядов других больных, их разговоров; те вставали, ходили – она не двигалась с места. Временами ей хотелось протянуть руку и дотронуться до него, но она не решалась коснуться ставшего вмиг чужим любимого.

Какой-то чужой, измененный, трубный голос над её головой говорил о машине, о ключах, о выздоровлении; громко звякнув, на тумбочке оказались знакомые ключи, и сильные руки подняли Ладу и потащили прочь из палаты. Она послушно пошла, но на полдороге опомнилась и остановилась, вывернулась и повернула назад; её тянули за собой, но она села на корточки и пыталась вырвать свои руки из чьих-то настой-чивых рук. Тогда её долго пытались поднять, но она слабо отбивалась, глядя вниз и отказываясь узнавать того, кто уводил её.

Наконец её дернули вверх, обняли и потащили из отделения, почти неся. Все происходило в молчании и как-то замедленно, как в рапидной съемке в его клипах. Он что-то говорил в машине, пристегивая её ремнем безопасности, как тряпичную куклу, а она и была ею, безразличная, безмерно уставшая.

Послушно войдя к нему домой, она вдруг встрепенулась, не разуваясь, пробежала в его спальную и стала выдвигать ящики, роясь в них. Встав в дверях, Максим озадаченно наблюдал за ней и впервые со вчерашнего вечера тихо заговорил: - Что ты ищешь, Лала? Успокойся, наконец! Все закончилось. – Дай мне их, дай твои таблетки, ну те, которые ты… я видела… дай… - бормотала Лада на одной тягостной ноте без перерыва. Вздохнув, он вышел. Вернувшись, протянул стакан. Не увидев у него то, что просила, девушка оттолкнула его, продолжив выворачивать содержимое ящиков.

Сидя среди разбросанных вещей, она беспокойно оглядывалась, как будто потеряв что-то суперважное и не находя. Он вновь протянул ей стакан с жидкостью, и она отвернулась от его рук. Максим пытался напоить её, но она стала вырываться; тогда он, поставив питьё, нагнулся, встряхнул её за плечи, ударил по щекам, запрокинул голову и влил горьковатую жидкость в рот. Струйки потекли по её щекам, намочили футболку, и только теперь наступило прозрение. Плача, она вцепилась в его майку и пыталась из неудобного положения сидя трясти его за грудки.

Он стоял, нагнувшись к ней, с пустым стаканом в руках и смотрел со странным выражением лица. Потом поднял, бросил её на кровать, лег рядом и придавил собой, удерживая бьющие его руки. Она недолго плакала - горько и жалобно; но бессонная ночь и общая обессиленность утомили её, вскоре Лада заснула.

Проснувшись от громыхания, не увидев рядом девушку, Максим пошел на звук. Посреди кухни стояла плохо выглядящая, не отдохнувшая, но не болезненно-сосредоточенная на своих мыслях, а просто находящаяся не в духе его Лада. Она брала посуду, рассматривала её и бросала на пол, протягивала руку за следующей. Вокруг неё скопилась приличная груда осколков. Рэпер осторожно выдохнул и улыбнулся: она выздоравливала. – Какой сегодня день недели? – спросил он внезапно. – Зачем тебе? – не прерываясь, ответила она.

– Вспоминаю, нужно ли вызывать домработницу или она сама придет. Лада остановилась. Огляделась и застыла посреди разора. – Давай что ли завтракать, Ладка! – и Максим направился к холодильнику, лавируя среди черепков.