Бродя по Петроградке, от нечего делать зашел в кафе. Там и нашел его, вот это письмо. Оно лежало под стулом, на который я уселся, намереваясь попить кофе.

Ух! Как много сочных деталей и откровенностей! Короче, слушай, привожу текст полностью, без купюр и правок.

«17 марта, Петербург.

Здравствуй дорогая моя Галенька!

Вот пишу тебе, у самой, у меня сердце так и обливается кровию, так как не могу больше терпеть человеческого беспутства и даже распущенности.

Ну, все по-порядку. Жили мы с моей соседкой Верой душа в душу. И помогали, друг дружке если что, и поговорить завсегда. Она тоже, как и я на пенсии. Бывшая врач, все умеет, прелесть, что за женщина. Разведенная уж давно. Недавно ей справили день рожденья – 63 года. Но, выглядит очень хорошо. Мне то при моих 65ти - то давление, то артрит.

Да, так вот. Жили мы, не тужили, пока не подселился к нам этот Алексей Владимирович. Одна то комната так и была свобода, ну ты помнишь.

Поначалу, он мне даже понравился. Мужчина с руками, как говорится, - кран в ванной починил, полку в ванной же приделал. Замок поправил. Не курит, не пьёт. Знай себе работает, да, и домой всякую дрянь не водит. Положительный одним словом, мужчина. Да он и понятно, что ж ему? Уж все таки 50 лет, свое отгулял.

И вот однажды что произошло. Было это в воскресенье. Решила я себе борщ варить. Смотрю, а лука то и нет. Пошла к Вере попросить. А и нет ее. Ну, то есть – дверь не заперта, на вешалке ее пальто. И тут, мне пришла такая догадка, что может быть она в гости пошла к соседу нашему – Алексею. Они то давно снюхались, я это увидела – заходишь, бывало на кухню, а они там свои интилигенские разговоры ведут. Мне то что, я человек рабочий. Как Славку своего схоронила 10 годков назад так вот и живу себе.

Ну да, так вот, подхожу к его комнате, прислушиваюсь – тихо. А он недавно менял замок в своей двери. Что то там у него не получилось, короче, огромная дыра так и осталась. И вот, черт попутал меня нагнуться, да посмотреть. До сих пор, вся как не своя…

Прямо напротив двери у него располагается диван (раскладушка). На котором я их и увидела. Увидела и так сердце мое захолонуло. Уж, не знала что и делать. Хотела было звонить нашему участковому, но вспомнила что сегодня воскресенье. Нет, это додуматься до такого надо! А? Ишь, секс тут решили устроить! А? Ну ты подумай! Ох, позор, позор, какой!

Ну ладно, допустим ему, хоть и 50 лет уже, так иногда можно, допустим, но все равно – кабель и сукин сын! Вот что скажу! Как есть! Да!

А Вера то? Ей то как не бессовестно? Уж голова вся седая. И внучки, вон отличницы все. Ай, ай, как не стыдно то, а? Ну что скажешь, Галя? Не могла я подозревать, что живу, оказывается с такой распутной женщиной. А еще врач! А еще интелегенция! Позор. Видеть не могу….

Хотя, подумала, дай ка посмотрю: соберу фактов побольше. И что я вижу? Ужас. Вот слушай – все как есть тебе опишу.

Значит, сидят они вместе на диване (прямо напротив меня: я за дверью). Он совсем голый! А на ней – только бюстгальтер и панталоны. Панталоны она недавно купила, мне хвасталась, что модные – шелковые в обтяжку. Нарядные, ничего не скажу.

Сидят, значит, он голову так запрокинул – млеет (ух, глаза б мои не видели!), а она, ты только представь, - его член в руках держит и лащет его, и пожимает по – всякому, ну сама понимаешь, что ему делает. Но, Галя, дорогая моя! Какой же у него член большущий! Я таких и не видала то никогда! И такой толстенный!

А Верка, так на него глядит с улыбочкой такой довольной и так то пожмет его, то просто так пальцами понежит. И короче, своими бессовестными, распутными действиями так его член разъярила, что на нем аж жилы вздулись от тугой такой разъяренности. И головка, вся пунцовая от натуги, так и блестит. А она то как сожмет его, так пальцы у ней не смыкаются – представь себе теперь, какой большой у него член. Таким только нас – бедных женщин и калечить! Вот что скажу. Одним словом, просто разврат!

И вот тут, она встает пред ним и панталоны с себя стаскивает. Потом, вся так и засуетилась, встала на диван на четвереньки, руками в подлокотники уперлась и дышит так от нетерпения. А этот уж сзади. Встал уже, член у него торчком, даже подрагивает от напряжения (конечно, так распутничать!). Ух, думаю, - дура, ты дура. Покалечит сейчас тебя этот со своею елдиной, да! А как сказать? Таких членов, просто нет! А он, так вставил ей – сама понимаешь – и так начал давить потихоньку. Надавит и назад! Надавит и назад. И еще раз, но только поглубже. Ишь – какой развратный тоже, думаю – нежничает, тьфу! А Верка уж о нетерпения задом так и затрепыхала.

И вот, наконец, он полностью, вроде засунул в нее свой член и так ей еще раз толк, толк. Ну, то есть еще жмет и давит. И зад ее гладит. Верка так задышала, что, думаю, надо в скорую и милицию звонить. А, вдруг слышу, она так, «ааа ах, хорошо, ах, хорошо», так и стонет. Ух! какая же – даже не знаю – шалава просто, вот кто она! А потом
он уже начал все побыстрее и быстрее. А Верка, с таким остервенением ему начала подмахивать. Да, Галина! Какой же это секс? Что они тут начали устраивать! Это уже просто е****ля какая то! Да! Других слов просто нет!

И вот он полностью вынул его. И, похоже, он у него еще укрупнился. Весь так и лоснится – ну от нее. Жилы так вздулись, что вот сейчас лопнут. Торчком такой стоит и ярится еще пуще прежнего. И вот что он – гад – устроил. Взял и только одной головкой в нее и быстро так, а потом, специально – ну? не сволочь? – специально так медленно, медленно в нее свою тугую елдину раз, и давит так. Дразнит, так, значит! Верка от такого разврата вся так и зашлась. Видно уж очень сласть ей как было!

И вот, представь себе, дорогая моя Галя. Сижу я вся не своя, сердце так и выпрыгивает. Сижу и хотя, противно на все это смотреть, однако же, уж очень захотелось увидеть, как из такого члена сперма извергается и брызгает. Вот, до каких мыслей довели меня – проклятые.

И тут он, вроде как устал. Сел на диван, а Верка тут же на него усаживается и причем к нему спиной, то есть ко мне лицом! И, представь себе! – до чего ненасытная и развращенная она оказалось женщина! Она ему насадилась и как начала вертеться и туда и сюда и по кругу. И откуда в ней столько силы и гибкости взялось, вот удивляет что?

Потому что женщина она довольно таки полная. Да так и мало того, - она рукой себе еще там тешит, ну то есть онанизмом еще вдобавок! Смотрю я на нее и просто не узнаю! Так зажмурилась, на лице оскал, язык высунула и так им водит и дышит так. И стонет, «Ах! Хорошо! Ах хороша как!» Ну, видно, что уж так наслаждается, что от сладострастия совсем голову потеряла! И все ерзает так, с таким наслаждением. Уж несколько раз умудрилась кончить. Я уж подумала, что и этот –распутник бесстыжий ее – тоже кончил. А вот и нет.

Встала она, вся так и дышит. И бюстгальтер с себя снимает. А груди то у нее – седьмой размер. Ох, до чего огромные! И вот она садится на стул рядом. А он к ней и давай между ее грудей своим членом тереть. А она ему помогает, поддерживает их, а то он у него так уж наярился, что от тугости выскакивает как пружина какая. Я так вся и напряглась до последней возможности. Чувствую, сейчас он спустит. И точно, он как застонет, потом замер так, вынул свой член, схватил его рукой, и тут сначала просто потекло из него – густая бела сперма.

Потом как брызнуло такой тугой струёй, несколько раз. И ей на шею и грудь. Вот, никогда бы не подумала, что в мужчине может быть так много спермы! Он ей все груди обспускал. Другая на ее месте, уже давно бы ему за такое хамство понадавала бы или в милицию жалобу написала. Так, а Верка то! Нет, она, правда, шалава! Вся так и сияет от сласти какой то. Опять его член в руку схватила и давай им себе по грудям все это размазывать.

Тут с меня хватило. Встала и к себе в комнату. Всю меня шатало как пьяную. Выпила валерьянки, корвалола. А все равно трясет всю. В общем, не знаю как там они закончили. На следующий день встречаю ее на кухне. Поздоровались. Вижу так и светится вся, глаза так и блестят. Вот до чего ж, все таки распутство, то а?

Ну, как мне быть, Галя? Думаю на них заявления писать, чтобы перестали мне здесь досаждать своими непотребствами. А? Что думаешь? Пиши мне.

Твоя Люба».

Да, форсисто написано. Но, зато как искренне, а?