Закончив кулинарное училище, я не остался в районном центре, а как советовала мама, отправился в город, где у нее жила подруга детства. Ни друзей, ни подруг у меня не было, поэтому уезжал я без сожаления, к тому же здесь меня многие знали.

Дом, в котором жила тетя Клава, я нашел без труда, был он трехэтажный, старинной постройки, с тремя подъездами, с балконами. На первом этаже располагался продмаг, боковые подъезды имели по три квартиры на этаже, а средний, где жила тетя, по две.

Я поднялся на третий этаж и позвонил. Дверь отворила невысокая полная женщина лет сорока пяти.

Здравствуйте, — поздоровался я, — мне тетю Клаву.

Здравствуй.-послышалось в ответ, — Ты Шурка?

Я ответил утвердительно, и хозяйка улыбнулась.

- Ну проходи тогда, — она впустили меня в коридор, — мама писала мне, что ты приедешь. Хорошо, что я дома оказалась, только что с работы пришла.

Я разулся и прошел за ней, Хозяйка интересовалась здоровьем матери и задавала прочие вопросы формального характера.

- А я ужин готовлю, — продолжала она, — ты проходи сюда, располагайся, а потом ужинать будем.

Она впустила меня в ближайшую комнату.

-Ты конечно меня не помнишь, как с мамой гостили у меня? Вот такой еще был.- Она показала, каким я был.- А теперь вырос.

Она ласково потрепала меня по голове.

-Волосы-то отрастил, — попрекнула она, — что, мода теперь такая, да?

-Да, все теперь так носят.

- Не поймешь, то ли девка, то ли парень.-взмахнула она руками и добавила.- Вот здесь ты будешь жить.

Она ушла на кухню, откуда слышалось шипение, а я осмотрел комнату. Справа у стены стояла аккуратно заправленная железная кровать, на которой были уложены друг на друга три подушки разного размера. Над кроватью висел небольшой ковер, на котором был изображен сюжет из сказки. Возле кровати был расстелен небольшой домотканый половик.

Напротив кровати возле стены стоял двустворчатый фанерный шкаф, с большим зеркалом на одной из створок. Возле окна, закрытого занавеской стоял небольшой стол, на котором стола настольная лампа с абажуром, два стула. Над столом висела полка с книгами. В углу размещалась старинная этажерка с салфетками на каждой полке, на ней аккуратно были расставлены всякие безделушки: фарфоровые слоники, небольшая шкатулочка, пудреница, тюбик помады, катушки с нитками, подушечка с воткнутыми иголками, ножницы и прочая мелочь.

Я поставил свою сумку, на пол, снял пиджак и подойдя к столу, выглянул в окно, оно выходило во двор, в комнату вошла тетя Клава.

-Вещи свои будешь класть сюда, — она отворила одну из створок шкафа.- Пиджак повесь сюда.

На плечиках висели два ситцевых платья, женский домашний халат, поношенное демисезонное женское пальто зеленого цвета, на дне шкафа стояла пара стоптанных дамских туфель, белые босоножки и домашние тапочки.

Тетя Клава дала мне эти тапочки.

- На, надень, не босиком же ходить, пол холодный.

Я не успел поинтересоваться, чьи это вещи, как она открыла вторую створку с ящиками.

- Остальное будешь складывать сюда. Тут простыни, наволочки, полотенца.- показала она на верхние полки. На нижних полках лежало всякое женское нижнее белье.

- А это чье?-в изумлении поинтересовался я.

- Наташино.-ответила она.- Моей двоюродной племянницы, жила у меня, когда в институте училась.

- А где она сейчас?

- Поработала немного, вышла замуж за офицера и уехала на Камчатку.-она огорченно вздохнула.- Давно уже писем не было.

Она выдвинула один из ящиков, содержимое которого привело меня в священный трепет. Там лежало несколько пар чулок, хлопчатобумажных и капроновых. Сердце забилось учащенно, не находя в груди места, я с детства испытывал не объяснимое влечение к женскому белью.

Тут же нахлынули воспоминания из далекого детства, как с нескрываемым любопытством смотрел за тем, как мама одевалась: надевала на ноги чулки, застегивала их подвязками, надевала комбинацию, повязывала на голову цветастый платок. В это время у меня чаще бился пульс, писюн становился твердым, а по телу побегала приятная дрожь.

Мне было не понятно, почему так тянет к женскому белью, но когда мамы не было дома, то пробовал надеть ее белье на себя и огорчался, потому что оно было очень велико. Только платок позволял мне получить немного радости, когда, повязав на голову, любовался на свое отражение в зеркале.

- Можно это убрать, если мешает, — тетин голос вернул меня на землю, — или пусть лежит пока?

- Да пусть лежит, — поспешил я с ответом, испугавшись лишиться такого счастья и неожиданно для себя добавил, — вдруг пригодится.

Тетка не заметила, как дрогнул у меня голос, не обратила внимания на мои слегка порозовевшие щеки.

Правда что, — согласилась она, — выкинуть всегда успеется.

Она задвинула ящик, достала с полки большое банное полотенце.

- Пока ужин приготовится, можешь ванну принять, вот твое полотенце, — она показала на висевший халат, — а пока можешь надеть это. Ну ладно, я пошла, а то пригорит у меня все.

Она вышла, оставив гостя одного, еще не пришедшего в себя от произошедшего. Я посмотрел содержимое полок, там лежали поношенные панталоны, черна юбка, комбинация, сатиновый лифчик на пуговицах, сатиновый пояс для чулок и какие-то платки и тряпочки. Выдвинув ящик с чулками, внимательно их осмотрел, были они поношенные, некоторые прохудившиеся, капроновые были со стрелками. Но меня это нисколько не огорчило, все это богатство отныне в моем распоряжении, разве я когда-нибудь мог об этом мечтать?

А еще позволили надеть женский халат. Разве от этого можно отказаться? Я тотчас проникся к хозяйке огромным уважением, граничащей с любовью. Оставив свое сокровище, я разделся, надел халат, который оказался мне в пору, взял полотенце и направился в ванную.

Я лежал в теплой воде и думал, как мне повезло, что какая-то незнакомая Наташа оставила не нужное ей белье, которым я теперь смогу воспользоваться, когда тети Клавы не будет дома.

Помывшись, я вытерся насухо полотенцем и вышел.

- Давай скорее садись, — скомандовала тетя, — пока не остыло.

Я, как был в халате, подсел к столу, по привычке закинув ногу на ногу, потом застеснялся сам себя и опустил ногу, сев, как обычно сидят женщины. Тетя наложила гарнир, положила две колеты, себе положила одну, на столе стояла прочая закуска, квашеная капуста с луком и зеленым горошком, маринованные огурчики, салат из помидор и прочая снедь.

Мы не спеша ели, тетя задавала мне всякие вопросы, рассказывала о себе, что одной ей одиноко, замужем она не была, детей нет, пока жила племянница, было не скучно, да и за больной матерью помогала ухаживать. А теперь и домой возвращаться не хочется, никто не ждет, не встречает. Хотела завести кошку, но часто приходится ездить в районы с ревизией, а животное на 3-4 дня не оставишь.

Потом мы пили чай с вареньем и медом. По окончании я помог ей вымыть посуду, пока она убирала со стола.

- Мне завтра с утра на работу, так что ты тут не стесняйся, если хочешь телевизор посмотреть, пойдем, покажу, как его включать.

Мы зашли в ее комнату. Комната была чисто убрана, везде кружевные салфетки, занавески, на стене фотография родителей в деревянной раме, на комоде черно-белый телевизор. Тетя его включила.

- Если утюг будет нужен, он в шкафу, — пояснила, — ну, а остальное найдешь, только не стесняйся.

По телевизору шло какое-то международное обозрение, рассказывали о варварских бомбардировках Вьетнама. Немного посидев для вежливости, я решил откланяться, сославшись на усталость с дороги, не терпелось произвести осмотр своих сокровищ.

Белье было ношеное, но чистое, пояс для чулок был мне в пору, но резинки были растянуты, одна пуговица еле держалась. Но дело поправимое, надо лишь заменить резинки и закрепить пуговицы.

Чулки были мой размер, один хлопчатобумажный чулок был дырявый, но заштопать его для меня не будет проблемы, на уроках труда нас этому учили. Капроновые чулки тоже были со стрелкой в каждой паре, но мне в них на улице не щеголять. Лифчик туго обхватывал мою грудь, хорошо застегивался, подложив в чашечки по чулку, я глянул себя в зеркало и порадовался своей искусственной груди.

Панталоны тоже были мне в пору, одни теплые байковые, другие летние из цветастого сатина.

Я был в восторге от увиденного, давно я не испытывал такого возбуждения. Я лег спать, эротические фантазии преследовали, пока я не уснул.

Я дождался, когда тетка уйдет на работу и тут же вскочил, быстренько помылся, завтракать не стал, потому что не мог сдержаться. Скинув халат, первым делом надел пажи, затем натянул чулки и зацепил их подвязками, ощущение от капрона на ногах было просто неописуемое, член мой стоял как солдат на посту. Я погладил свои ноги, повертелся перед зеркалом и остался доволен. Потом надел лифчик, засунул в каждую чашечку по чулку, надел кружевную комбинацию. Она плотно облегала мою фигуру. Настал черед платья, я выбрал светлое в горошек с оборками, оно хорошо на мне сидело, что также привело меня в неописуемый восторг. Наташа была, видимо, моей комплекции, и я вновь мысленно ее поблагодарил.

В зеркале я видел девушку с длинными волосами, но прическа была не девичья. Покопавшись, я нашел на полке головной платок и повязал его на голову. Теперь на меня смотрела молодая, симпатичная девушка. Моему счастью не было границ. Взяв с этажерки губную помаду, я выдавил из тюбика остатки и намазал себе губы, теперь девушка в зеркале была просто восхитительна. Подумал, почему я не родился девочкой? Да и мама тоже хотела девочку.

Совсем не думая о еде, я прошелся женской походкой туда-сюда, покружился на месте, садился на стул, подобрав платье, учился приседать, сдвинув ноги. Потом надел туфли и вновь остался доволен собой. Я был в экстазе, хотелось так выйти и пройтись по улице, цокая каблуками.

Я лег навзничь на кровать и закрыл глаза, я гладил свое тело в платье, ноги в чулках, трогал свою фальшивую грудь, поправлял платок на голове и завидовал женщинам, которые носят такую прелесть всю жизнь и не понимают, какое это блаженство. Ну почему бог меня наказал, родив мальчиком?

Полежав так еще немного, я встал и, не переодеваясь, пошел на кухню, заварил себе чай, попил его с бутербродом и наметил себе ближайшую цель.

Переодевшись, я вышел на улицу и пошел по ближайшим магазинам. Знакомясь с окрестностями, я купил широкую резинку, коричневые нитки, тюбик губной помады, цветные карандаши, в продуктовом купил пшенку, хлеб, молоко, муку и прочие продукты.

Вернувшись, я принялся осуществлять задуманное. Отпоров старые резинки от пояса, я аккуратно пришил новые, вывернув лампочку, я натянул на нее чулок и аккуратно заштопал дырку коричневыми нитками, получилось почти не заметно, к тому же дырка была на пятке. Тонкими нитками затянул стрелку на капроновом чулке, из-под полы, думаю, будет не видно. Потом из тряпочек сшил два небольших мешочка, по размеру чашечек от лифчика и заполнил их просом, получились две женские груди второго размера.

Надев лифчик, я положил в чашечки приготовленные мешочки и вновь похвалил себя, на ощупь они были похожи на женскую грудь. Я опять облачился во все женское, немного огорчившись, что не умею делать себе прическу и стал любоваться собой. Возбудившись до предела, мне захотелось разрядки, взяв с полки тряпочку, я засунул ее в трусы, обмотал ею свой пенис и вскоре вызвал семяизвержение. Пенис пульсировал, изливая эякулят, а тело пронзила приятная истома.

Наконец я успокоился, обтер остатки семени, скинул с себя все женское, сложил обратно, облачился в халат и пошел управляться по дому. Я помыл полы в квартире, везде пропылесосил, потом постирал в ванной теткино белье и повесил на балкон сушиться, на кухне из имеющихся продуктов приготовил ужин к приходу хозяйки.

Когда тетя Клава вернулась, ее радость была безмерна.

- Какая ты умница, — хвалила она меня, а я был рад, что она сказала «какая», а не «какой», — и полы помыл, и белье постирал. Кто же тебя научил так готовить? Мама?

- Я же на повара, — я чуть не сказал «училась», но вовремя одумался, — учился. Да и мама учила.

- Как хорошо. Будет дома кому хозяйничать. А то ведь придешь поздно с работы, уставшая, ничего делать не хочется. Или стирка, будь она не ладна.

Мы вместе поужинали, беседуя обо всем, попили чай, потом я сказал.

Я на завтра тесто поставлю, хочу беляшей настряпать, фарш купил.

Замечательно, — ответила тетя, — уж и не помню, когда стряпала.

На следующий день был выходной, и в обед мы взялись за стряпню. Тетя готовила фарш, я занимался тестом, тетя сделала мне замечание

- Ты бы волосы свои прибрал, а то попадут в тесто, отрастил понимаешь…

Да я знаю, что надо, да чем бы повязать?

Она ушла к себе в комнату и вернулась с белым платком.

- Ну-ка, — она повернула меня к себе лицом и зачесала мои волосы под платок, завязав узел назад, — вот и все, теперь не страшно.

Она пристально посмотрела на мое лицо и сказала

Тебе надо было девочкой родиться, такая бы красивая девушка

получилась, все бы парни с ума посходили.

-Правда что ли?-зарделся я от смущения, а сердце учащенно забилось.

Потом я лепил беляши, а тетя топила жир на сковороде.

- Что же ты рукава не закатал? Вон, все рукава в муке, и штаны тоже, — опять сделала она мне замечание.-Ступай, лучше халат надень. А то потом не очистишь.

Я послушно ушел к себе, снял рубашку и трико, надел халат. Если бы еще чулки надеть, было бы просто великолепно, но стеснялся тети, боялся, что она заругает или будет смеяться и стыдить. Но ведь платок на меня повязала, сама халат дала носить.

Когда вернулся на кухню в женском халате с платком на голове, тетя еще раз на меня внимательно посмотрела.

Ну девочка и есть девочка, даже и не подумаешь, что парень.

Мы обедали горячими беляшами, пили чай, я не стал снимать платок, а тетя хвалила мои кулинарные способности, называя мастерицей, что не ускользнуло от моего внимания.

Потом я убрал посуду, навел порядок и ушел к себе. Оглядев себя в зеркале, я лег ничком на кровать и уткнулся в подушку. Слезы так и просились наружу. Ну почему я не девушка? Ну почему не могу свободно носить женское белье? Ведь какое это счастье быть женщиной. Не хочу быть парнем.

Я долго так пролежал, пока не успокоился.

На работу долго не устраивался, тетя Клава советовала не спешить, отдохнуть, осмотреться, изучить город. Когда я оставался один, я хлопотал по дому, мыл, чистил, стирал, гладил, освободив тетю от домашних хлопот, готовил разнообразные блюда, которые позволяли приготовить имеющиеся продукты. По вечерам мы пили чай вдвоем, смотрели телевизор, беседовали, тетя Клава была рукодельница и научила меня вязать и вышивать крестиком.

Дома будучи один ходил всегда в женском и чувствовал себя вполне комфортно, когда надо было выйти на улицу, то надевал брюки и рубашку, но комбинацию, панталоны и чулки не снимал.

Понемногу я купил себе разнообразные заколки. Белье покупать я очень стеснялся, не умел и боялся, что меня выдаст голос. Дома я делал себе женскую прическу, накладывал тени из цветных мелков, подрисовывал брови, учился быть девушкой.

В конце концов я набралась смелости и осмелилась выходить на улицу. Когда тетя уезжала в очередную командировку, поздно вечером, я переодевалась, причесывалась, как могла, слегка красилась, потом присматривалась, чтобы во дворе и в подъезде никого не было и не слышно выходила на улицу.

В нашем подъезде было всего четыре квартиры, поэтому жильцов было мало, что вселяло в меня уверенность не быть застигнутой в неудобном положении.

Выйдя на улицу, я сначала просто обходила дом, немного прогуливалась по улице и возвращалась домой, сердце бешено стучало в груди, намереваясь выскочить наружу, я боялась поднять взгляд на прохожих, боялась, что кто-нибудь спросит что-нибудь и мой голос меня выдаст. Но страхи мои были беспочвенны, никто не обращал внимания на молодую девушку с простой прической, в старом ситцевом платье, стоптанных туфлях, не спеша шедшей по своим делам.

Потом уже осмелела и освоилась, не боялась зайти в магазин, купить какую-нибудь мелочь, дойдя до сквера, садилась на скамейку и смотрела на проходящих мимо женщин, запоминала, что они носят, какие делают прически, какие делают движения, как сидят. Потом вставала и прогуливалась, стараясь копировать женскую походку, движения. Когда возвращалась домой, выбирала момент, когда во дворе, особенно возле моего подъезда никого не было.

В один из таких вечеров я, нагулявшись вдоволь, возвращалась домой, тихо закрыв за собой дверь, только поднялась на второй этаж, как из квартиры, что под нами, вышел мужчина лет 30–35 и схватил меня за руку.

-Зайди-ка ко мне, — тихо сказал он, — поговорить надо.

Он приобнял меня за талию и, не успела я ничего предпринять, как завел в свою квартиру и закрыл дверь.

- Что вам от меня надо?- пошептала я от ужаса.

Только тихо, — приложил он палец к губам, — я знаю, кто ты такая.

Из дальней комнаты послышалось.

Кто там, Миша?

Да это ко мне пришли.- ответил мой похититель.-Разувайся.

Он присел на корточки и помог мне разуться, мне это очень понравилось и немного успокоило. Мы с ним зашли в его комнату, он закрыл дверь и обнял меня за плечи.

Я знаю кто ты такая, — тихо повторил он, — я давно за тобой наблюдаю.

Я стояла, не смея поднять на него глаз, не знала, что делать, от охватившего волнения была не в силах шевелиться. Потом он прижал меня к себе и стал целовать в шею, щеки, губы. Я вся затрепетала, до сих пор я не знала вкуса поцелуя, я никого не целовала и меня никто, тем более мужчина. Мой пенис был в таком напряжении, что пытался выскочить из панталон. Потом он прильнул к моим губам, и от возникшего чувства, никогда ранее не изведанного, по телу разлилась приятная истома, и, положив руки на его плечи, я прижалась к его груди. Я чувствовала его набухший член и догадывалась, для чего он меня затащил к себе.

- Зачем вы так?- прошептала я, когда он перестал меня целовать, — что вы от меня хотите?

- Ну что хочет мужчина от женщины?-ответил он вопросом на вопрос.

Но вы же знаете, что я…-не смогла я продолжить, — может не надо?

- Надо.-возразил он.- Ты мне очень нравишься. Да и тебе это тоже надо, — добавил он, — раз уж ты хочешь быть женщиной.

Обняв, он подвел меня к кушетке и посадил на нее. Стоя передом мной, он гладил меня по голове

- Ты такая красивая, такая женственная, — делал он мне комплименты, — мы же можем с тобой подружиться.

Я не возражала, в самом деле, никого знакомого у меня в городе нет, кроме теток, с которыми работаю в домовой кухне, но дружить с ними я не могу. А тут мужчина, которому я нравлюсь, как женщина, предлагает мне свою дружбу, а может и свою любовь. Какая же женщина не мечтает об этом, к тому же он знает мою тайну. Ссориться с ним было бы не разумно.

Я сидела, глядя вниз, поправляла подол платья, гладила свои колени, мой возбужденный пенис выделял смазку, на платье проступило пятно, я подняла взгляд и наши глаза встретились. Мы оба поняли, что наши желания совпали.

- Ну вот и умница, — похвалил он меня, — все понимаешь.

Он спустил трико и трусы, и прямо перед моим лицом возник его возбужденный член, на который я смотрела завороженно, не в силах отвести взгляд. Половой инстинкт подсказывал потрогать его руками, ощутить его силу и мощь, заложенную природой, лизнуть, поцеловать, но я не смела.

Как мужчина, он проявил инициативу, положив руки мне на затылок, он прижал мое лицо к своей промежности, я почувствовала возбуждающий запах, твердость его пениса и, взяв в руки его мошонку, помассировала ее содержимое. «Смелее, — звучало в голове, — ты же мечтала стать женщиной, пользуйся моментом, вот оно, к чему ты всегда стремилась».

Во мне просто взбунтовалась женщина, алчущая секса, никто нас никогда этому не учил, тема секса была под жесточайшим запретом, но инстинкт запретить было невозможно. Я начала целовать и лизать его член, получая неописуемое насаждение, потом взяв руками, засунула его головку себе в рот и стала сосать, не стесняясь издавать хлюпающие звуки. Ну что может быть в жизни приятнее? Миша стонал от избытка удовольствия, стараясь поглубже засунуть мне в рот свой пенис, а мне хотелось чего-то большего. В этот миг для меня не существовало силы, способной оторвать меня от его члена.

Не долго это продолжалось, мой рот наполнился эякулятом, извергающегося из его пениса, и в тот же миг, мой писюн разрядился, изливая содержимое в мои панталоны, марая все внутри, стекая вниз на ляжки и чулки. Я продолжала сосать, жадно глотая содержимое ротовой полости, но удовольствие было уже не то.

Стало как-то спокойно, и наступило некое разочарование, что все кончилось. Миша вынул обмякший член и произнес.

- Как здорово. Спасибо.

Я ничего не ответила, мне трудно было прийти в себя, ведь то что сейчас произошло необходимо было еще осмыслить и дать ему оценку. Миша надел штаны, а я стала приводить себя в порядок, задрав подол, сняла панталоны намокшие от выделений, обтерла живот, сморщившийся писюн и яички. Миша сел в кресло, закурил.

Ну как, приятно было?

Просто не описуемо, — не стала я скрывать свои эмоции, — о таком

удовольствии я никогда и не мечтала, даже не думала, что такое возможно. Я ведь даже не целовалась ни разу в жизни.

- Значит ты пока была девочкой?-обрадовался он.- Я твой первый мужчина?

Да,

Ну вот, теперь мы будем встречаться чаще, не правда ли?

Хорошо бы, — не стала я скрывать своих желаний.

Кстати, как тебя зовут? Даже не спросил.

Шура, — ответила я.

Вот здорово, — обрадовался он, и имя женское, Шурочка.

Мы еще долго беседовали, он пожаловался, что с женщинами у него никогда не получалось, потому и не женился, да еще за родителями надо ухаживать, оба инвалиды, отец совсем слепой еще с войны, мать парализовало правую сторону, и она прикована к постели. Сам он работает сутки через трое и хорошо бы если кто помог.

- Я вот о чем тебя хотел попросить, — начал он, — мне помощница нужна за матерью ухаживать. Ну сварить там что-нибудь, накормить, постирать я еще могу, но подтирать за ней, мыть ее не могу, да и она ни в какую, стесняется. Была бы дочь, тогда другое дело.

И что, никто не помогает?-поинтересовалась я.

- Да приходит изредка патронажная сестра, а надо ведь почаще. Ты бы очень мне помогла, она ведь не догадается, кто ты на самом деле.

- Ну, я даже не знаю, смогу ли. Конечно хотела бы помочь. Но ведь не могу каждый день, работа все-таки. Да и одеваюсь так, когда тети Клавы нет.

А где ты работаешь?-поинтересовался Миша.

В домашней кухне. Поваром.

Да это же здорово!-обрадовался он, — а то ведь я картошку сварить,

яйца поджарить еще могу, а остальное…нет, ты уже не можешь отказаться, такую хозяйку я не упущу. А переодеваться будешь у меня.

- Ну, ладно, — улыбнулась я ему в ответ, теребя в руках свернутые панталоны.- Ну, я пойду тогда.

Подожди, — засмущался он, — давай еще разок, а потом пойдешь.

Хотя у меня не было желания, но от услышанного оно немного стало появляться, вновь испытать пережитое…разве от этого откажешь.

Он снял штаны и поднес к моим губам пенис, я тотчас же взяла его в рот, он был такой мягкий, такой нежный и легко поместился у меня во рту, пока я гладила его яички, он выпрямился, затвердел и уже весь не вмещался, просясь наружу.

-Поворачивайся, — приказал он.

Как?-не поняла я.

Спиной ко мне и наклонись.

Пока я становилась в позу, он взял со стола какой-то тюбик и намазал его содержимым головку члена. Он задрал подол платья и раздвинул мои ягодицы. Я почувствовала, как головка его пениса уткнулась в мою попку и стала в нее медленно входить, стало больно, но в то же время ощущения были весьма приятными.

-Ой, больно, — прошептала я, когда он вошел уже наполовину и застонала.

- Потерпи, моя милая, — успокоил он, — первый раз всегда немного больно, а потом будет приятно, — и добавил, — ты думаешь, женщиной быть легко?

Быть женщиной?.. Ради этого я была готова на все, вытерпела бы любую боль. И терпела, пока он наслаждался. Миша глубоко запихивал член, потом вынимал, опять запихивал, было все равно больно, но я чувствовала себя женщиной, которую имеет мужчина, и в этот момент была просто счастлива.

Наконец, я почувствовала, как во мне задергался пенис, заполняя его эякулятом, от этого стало очень приятно. Миша не торопясь освободил мою попку, и из нее стало вытекать его семя, захотелось бежать в туалет, мне казалось, что у меня понос. Семя текло, стекая по ляжке вниз, марая чулки. Ничего не оставалось, как вытереть все это своими панталонами.

- Ну как, — поинтересовался Миша, — понравилось?

- Понравилось, только больно было.

- Это с непривычки, потом притрется и будешь просто визжать от восторга, — успокоил он меня.

Ну, я пошла тогда.

Свернув свои панталоны, я направилась к выходу, он крепко меня обнял и поцеловал в губы.

-Приходи завтра, я буду ждать, ладно.

-Ладно, — ответила я и улыбнулась, — непременно приду.

Он отворил дверь, помог надеть туфли и выпустил меня.

Я лежала на кровати и вновь переживала произошедшее, случилось то, о чем я никогда не мечтала, я стала женщиной, пусть не совсем, но я стала ей, выглядела как женщина, чувствовала себя женщиной, принадлежала мужчине как женщина. Завтра это повторится, я вновь стану любимой женщиной. Пусть на час, на несколько минут, но ради этого я была готова на все.

Потом я разделась и пошла в ванную отстирывать белье, платье не стала отстирывать целиком, а только пятно, а чулки и трусы пришлось полностью стирать. Прополоскав, повесила сушиться прямо в ванной, надеясь рано утром убрать, пока тетя не вернется из очередной командировки.

Я долго не могла уснуть, вновь возвращаясь к случившемуся, мечтала о завтрашней встрече, видела себя замужней женщиной, которую муж любит и балует, водит в кино, дарит красивые платья, украшения.

Проснулась я поздно, проспав приезд тети, встав, надев халат, я пошла в ванную, увидев тетю на кухне, поприветствовала ее. В ванной висели чулки и панталоны. Какой конфуз. Тетя Клава видела их, что я ей скажу, если она спросит. Ведь наверняка поинтересуется, думала я, пока чистила зубы. Спасительная идея озарила мою голову.

Когда я села завтракать к столу, тетя сама спросила

- Это ты повесил чулки и трусы в ванной? — - Да, — не стала я скрывать очевидное, — вчера такая история приключилась.

И я рассказала, ей, что Миша попросил меня помочь поухаживать за матерью, но, чтобы она меня не стеснялась, попросил меня одеться в женское. А когда я ее кормила, то нечаянно пролила суп на себя, пришлось потом отстирывать.

- А чулки где взял?-поинтересовалась она

- Так в шкафу ведь есть, от Наташи остались, — напомнила я, — вот ими и воспользовался.

- Это хорошо вы придумали, — похвалила она меня, — в тебе парня и не признаешь. Бедный Миша, мучается с ними, а помочь некому.

- Вот и сегодня просил прийти помочь, — продолжала я готовить почву, — им и готовить некому и стирки много. Он так просил, даже деньги предлагал, если буду помогать.

К моей неописуемой радости тет Клава горячо одобрила мою помощь инвалидам. Разумеется, про наши близкие контакты с Мишей я промолчала. Я была на седьмом небе от осознания того, что все сложилось так, как я втайне мечтала последнее время, теперь я свободно, никого не стесняясь могу носить женское белье, когда захочу, под предлогом, что надо ухаживать за женщиной-инвалидом.

После обеда, я переоделась и спустилась вниз, Миша открыл дверь, обрадовался и впустил меня. Войдя в его комнату, я ему все рассказала, и он похвалил мою находчивость.

Вначале я ему сделала минет, от которого оба получили оргазм, потом пошли работать, Миша представил меня своим родителям, как соседку сверху, которая согласилась помогать ему и будет наподобие домохозяйки. Старики не скрывали своей радости.

Я протерла все тело женщины влажными губками, обтерла полотенцами, сменила ей нательное белье, потом приготовила обед, убрала посуду, помыла полы, постирала. В конце мы вновь уединились с Мишей в его комнате, и он поимел меня анально. Все было просто превосходно. Когда я уходила, он сунул мне в руки небольшой сверток.

А это тебе подарок.

Что это?

Я развернула сверток и обомлела, там были новые капроновые чулки и новые женские трусики. Мне никогда никто ничего подобного не дарил.

А то, твои старые, ношеные, а эти новые.

Я поцеловала его в щечку и поблагодарила. Так началась моя жизнь на две квартиры. Когда тетя была в командировке, Миша ночевал у меня, и мы всю ночь миловались. Миша был предупредительным кавалером, дарил мне всевозможные дамские штучки, баловал. Вместе с ним мы сходили в универмаг и купили мне красивое платье, нижнее белье, туфли. Он водил меня в кино, и я чувствовала себя счастливой замужней женщиной.