Эх, Гумберт-Гумберт, садовая твоя голова! И чего ты нашел в малолетках? И главное, зачем заразил души старых козлов, типа меня, вирусом педофилии? Какого ляда ты отнял у меня покой? Мне было тридцать два, ей - пятнадцать. Я лежал в гамаке и, беззаботно болтаясь между двух сосен, читал "Лолиту". Легкая тень, ветерок, пивко с фисташками, приятное чтиво - что еще нужно человеку, чтобы благополучно преодолеть кризис среднего возраста? Книга меня не возбуждала: как-то слишком академично описывались чувства главного героя. Все эти пассажи, словесные извороты, метафорические гиперболы, гиперболические аллюзии щекотали ум, но не трогали ниже пояса.
     Внезапно меня отвлек шорох листьев. Я оторвал взгляд от книги и увидел на яблоне возле забора соседскую девчонку. Она сидела на толстой нижней ветке, придерживаясь рукой за ствол. Белобрысая, с тощими косичками в разные стороны, глаза по-наглому прищурены, в коротком ситцевом платьице, ободранные ноги с пыльными коленками беззастенчиво раздвинуты. Сразу захотелось ее прогнать.
     - Тебе чего? - недовольно спросил я.
     - Я так... С соседнего участка, - ответила она скучающим голосом.
     - Ну и иди на свой участок!
     - Вы меня не узнаете?
     - Почему я должен тебя узнавать?
     С досадой я заметил, что говорю нарочито грубо. Это плохо. Такой тон только провоцирует на продолжение общения. Как зовут эту соседскую соску? Светка, что ли? Помнится, прошлым летом я жаловался ее мамаше на то, что она ворует у меня крыжовник, просовывая руку через заборные колья... Она спрыгнула с дерева и подошла ко мне. Дочитался!
     - Ты чего? - спросил я, почувствовав себя несколько некомфортно.
     - Я подумала, вы плохо видите...
     Она широко улыбнулась, обнажая ровные мелкие зубы на бледно-розовых деснах. Вместо ответа я попытался продолжить чтение в надежде, что она сама уйдет, если я буду открыто ее игнорировать.
     - Что вы читаете?
     - Послушай, девочка...
     - Света.
     Она качнула мой гамак. Обалдев от такой наглости, я приподнялся и сказал:
     - Девочка Света, а не пойти ли тебе на три буквы?
     - Я еще маленькая, таких слов не знаю, - хихикнула она.
     - Вот сниму ремень и выдеру тебя... Эй, ты чего? Оставь мой ремень в покое! Убери сейчас же руки! Ах ты, дрянь!
     Я соскочил с гамака и, подхватив широкие летние брюки обеими руками, побежал за ней. Она ловко, по-кошачьи, вскочила на ту же ветку возле забора и свесила мой ремень на вытянутой руке.
     - Отдай сейчас же! - зашипел я.
     Какая глупость! Я сдерживал голос, отчего-то боясь, что мой крик услышит ее мать. Светка взяла ремень в зубы и показала мне две фиги.
     - Я пожалуюсь твоей маме, - разозлился я.
     - Ябеда!
     Ремень выпал изо рта, она перелезла с ветки на забор, спрыгнула на свою территорию и убежала. Я чувствовал себя униженным: какая-то соплюшка - и так надо мной издевается! Со своим сверстником наверняка не стала бы так себя вести. Выпороть ее - и дело с концом. Вот только приди еще, я тебе задам трепку!
     На следующий день она пришла опять, и опять стала меня доводить. Я погнался за ней - она побежала, но не к себе, а вокруг дома. На повороте за угол я схватил ее за талию и прижал к себе, но она впилась ногтями в мою руку и, больно царапнув, вырвалась и забежала в сарай. Я дернул дверь - она упруго, как на пружине, приоткрылась и снова встала на место: Светка крепко держалась за ручку изнутри, отчетливо слышалось ее напряженное сопение.
     - Открой, мерзавка! - потребовал я.
     - Перебьешься!
     Я резко рванул на себя дверь и ворвался внутрь. Светка отпрянула, глубоко дыша полуоткрытым ртом.
     - Смотри, что ты сделала!
     Я поднес к ее лицу раскорябанный кулак. Она посмотрела на него широко открытыми глазами и неожиданно лизнула ранку острым шершавым язычком.
     - Что ты хочешь? - спросил я.
     Она покраснела и опустила глаза. Надо было что-то сделать для нее... Что я мог сделать? Я сделал то, что она ждала от меня: я снял тонкие тесемки платья с ее костлявых угловатых плеч и опустил легкую материю до пояса. У нее была чуть выпуклая грудь с задиристо задранными кверху сосками. В сарае возле стенки стояла вертикально перевернутая старая кровать с железным пружинным матрасом. Я опустил ее.
     - Раздевайся и ложись, - приказал я Светке, не в силах сдержать нахлынувшее желание.
     Она послушно стянула трусики и откинулась на спину...
     * * *
     - И что вы намерены теперь делать? - Наталья Аркадиевна с нескрываемым интересом разглядывала совратителя ее малолетней дочери.
     Злобы в ее взгляде не было. Только легкое возмущение. Или смущение?
     - А вы? - спросил я ее. - Жаловаться в милицию?
     На вид ей было не больше тридцати пяти, но я не чувствовал себя ее ровесником. Скорее - провинившимся школьником перед завучем. К тому же, она была крупнее меня: высокая, плотная, с широкими бедрами и большим бюстом. Очень представительная женщина.
     - А вы шутник! Вам известно, что Светлана в положении?
     - Она мне говорила, но... я не уверен, что она... кх.. не ошибается, - ответил я, с трудом подбирая слова.
     - Это правда, - скорбно подтвердила мамаша. - Вы когда-нибудь были женаты?
     - Нет, - вздохнул я. - Но, в общем, готов...
     - "В общем"? - строго переспросила она. - А в частности?
     - Да, конечно. Готов, да. Готов.
     * * *
     Семейная жизнь не заладилась. У моей молодой жены случился выкидыш. Она стала не по годам печальна и раздражительна. Учеба в школе не клеилась, с подругами переругалась. В постели она была холодна и, получив (симулировав?) оргазм, сразу засыпала. Мне приходилось удаляться в ванную и заниматься там самоудовлетворением. Теща сочувствовала мне. Она была в курсе событий, потому что спала в проходной комнате. Каждый раз, когда я проходил посреди ночи мимо нее в оттопыренных трусах, она сочувственно вздыхала мне вслед, а по утрам всячески лелеяла: готовила вкусный завтрак, наглаживала на брюках стрелки и натирала бархоткой ботинки. Я ласково называл ее "мамой". Понятно, к чему шло дело. И пришло...
     В одну прекрасную ночь, когда я направился в очередной раз от спящей жены в ванную, я разглядел в темноте проходной комнаты светящееся призывной наготой тело. Теща лежала поверх простыни, наподобие морской звезды широко раскинув руки и ноги. Кровь ударила мне в голову - я как безумный набросился на нее...
     Когда жена узнала о нашей связи, она не расстроилась, а только облегченно вздохнула. И то верно, зачем ей муж? Она теперь опять бегает с подружками по дискотекам и крутит там головы зеленым парням. А парни от нее многого и не требуют, только подержать за ручку, поцеловать в щечку и ухватиться за ножку. Ну а я открыто сплю с ее мамой, очень душевной и страстной женщиной.
     Мужики, не верьте вы похотливому идиоту Гумберту! Не любите малолеток, ничего в них нет: ни ума, ни чувства, ни фигуры. Готовить они не умеют, дома не убирают и ублажать мужа считают ниже собственного достоинства. Если хотите хорошую жену, берите себе бабу лет под сорок, не пожалеете. Лично я счастлив: моя Наталья и заботливая, и отзывчивая, и послушная. Скоро у нас будет ребенок - готовлюсь стать отцом и шурином своего сына. "Мама", роди мне братика!
     1998