Когда Джон вернулся, людей на пляже еще поубавилось. Солнце висело над самым горизонтом, и люди расползались по домам. Однако бледный свет не мешал его матери загорать. Она все так же лежала на полотенце, на спине, ноги раскинуты, руки по сторонам, ладонями вверх. Позади лежала пустая бутылка из под воды, которую она вылила на себя. Это было нормально, но сейчас Джон заметил, насколько прозрачна ткань купальника. Ее соски явно проступали скозь кусочки ткани, которые были топиком. Они лишь слегка были прикрыты этими кусочками. Они так явно были видны, что, казалось, что она без топика вовсе. Трусики были не менее прозрачные, так что он вдруг явно увидел губки под ними. Разве она всегда так одевалась на пляж? Он осознал, что всегда, только раньше он этого не замечал.
     Их взгляды встретились. Его мама знала, что он ее хочет, а он начинал подозревать, что она испытывает то же чувство к нему. В их глазах промелькнуло взаимопонимание, и Джон отвернулся. Он ушел под зонтик.
     "Малыш?" Ее голос прозвучал нормально, но Джон не верил, что с его голосом тоже все хорошо. Он ограничился взглядом. "Подойди сюда, милый." Он подчинился. Пока он приближался, его взгляд метался между ее лицом и грудями. Солнце светило ей в глаза, но она заметила, что он смотрит на ее грудь. Это ее начало возбуждать. "Можешь принести воды?"
     Джон посмотрел на пустую бутылку. Неподалеку был фонтан, откуда они брали воду. "Конечно". Он обошел ее, наклонился поднять бутылку. Его задница была рядом с ее лицом. Когда он повернулся, то по ее невинной улыбке понял, куда она смотрела.
     Когда он вернулся, мама уже встала. Ее купальник был абсолютно прозрачный, тело все еще влажное. Джон отдал ей бутыку, и неожиданно оказался в ее объятьях, ее руки сомкнулись на его спине. Ее груди прижались к его груди, бедра прикоснулись к его бедрам. Тела соприкоснулись, от этого у Джона начал вставать. Член начал упираться в промежность матери, но она лишь еще сильней прижалась к нему. Она поцеловала его в щеку и прошептала в ухо, "Спасибо, дорогой."
     Мама развернулась и наклонилась положить бутылку на песок. Она была слишком близко к нему, так что ее попка вдавилась ему в промежность. Уже второй раз за этот безумный день он ощущал, как его член вдавливается в ее попку. Она оставалась в этом положении определенно дольше, чем требовалось, притворяясь, будто ставит бутылку как надо. Он заметил, что впадина на ее попке полностью видима - наклон позволил трусикам сильно сползти вниз. Когда она выпрямилась, ее попка так и осталась на виду, но она не попыталась это поправить. Она дразнила его! Его собственная мать дразнила его!
     Она повернулась к сыну и еще раз его обняла. Теперь она не прижималась к нему бедрами, так как видела его огромную эрекцию и не хотела гнать лошадей. Правда она терлась о него грудью, и поцеловала в другую щечку. Когда она отошла, то по реакции заметила, что это сработало. Он открыто пялился на ее груди, где оба соска чуть не выглядывали из-под бюстика из-за того, что она терлась о него. Джон любовался огромными ореолами вокруг сосков обоих грудей. Конечно же она притворилась, что этого не замечает, а наоборот, прогнулась, выставляя напоказ их в притворном напряжении.
     "Ммм. Уже поздно." Розовые соски поглотили все внимание Джона, и он едва ли понял, что она сказала. Она еще разок потянулась, отчего один сосок выполз наружу. Импульсивно Джон подошел к ней и обнял, прижавшись к соску грудью.
     "Мам, я тебя люблю", прошептал он голосом, полным желания. Она удивилась, но мягко подалась к нему, чувствуя как его большой член, объект ее желания, вжимается между ее ног. Но неожиданно для нее он отстранился, смущенный, и она поняла, что это слишком быстро для него. Она уселась на полотенце, ноги широко разведены, облокотилась на руки.
     "Посиди со мной, Джон." Она хотела продолжить физический контакт, но, похоже, Джон не был готов к таким отношениям. Это было альтернативой.
     Он сел меж ее ног, спиной к ней, как она указала. Внутренние поверхности ее бедер касались его боков, его задница была рядом с ее киской. Она подалась вперед и прикоснулась к его плечам. Он вздрогнул, но скоро расслабился от ее массажа. Ее руки массировали его спину, вниз до шорт. Она прекратила массаж и стала просто его трогать. Ее пальцы скользили вверх и по сторонам, вызывая дрожь. Она чуть пододвинулась, и ее бедра коснулись его зада. А нежные поглаживания продолжились, теперь вниз по рукам, заставляя их дрожжать от удовольствия.
     Жаждя быть еще ближе к матери, Джон откинулся назад. Он почувствовал, как ее груди прижались к спине, а руки ласкали его грудь. Массаж прекратился, и они просто наслаждались моментом. Оба тяжело дышали. Дразнящее табу инцеста маячило перед ними, но они уже были готовы перейти грань.
     Она провела руками вниз по животу, а он ласкал вверх-вниз ее бедра. Чуть сдвинув тазом назад, тесно прижался своей заднице к ее киске, крепко прижимая ее бедра к себе. У него перехватило дыхание, когда он почувствовал ее пальцы на своих бедрах, ползущих по его шортам и эротично поглаживая. Она сильно гладила его бедра, но не касаясь члена, боясь, что это его спугнет.
     Он уже давно перешел эту точку. Он ерзал телом по ее, чувствуя, как о его спину трутся ее соски. Ее руки продолжали ласкать его с любовью, и он отвечал тем же, лаская ее ноги. Его пальцы теперь скользили вниз по бедрам, и вверх до попки. Она стонала.
     "О, мальчик мой," вздохнула она.
     "О, мама", тяжел застонал в ответ. Не в силах сдержаться, он повернулся к ней. Какая-то парочка невдалеке их заметила, но Джону и его матери на это было глубоко плевать. Ее ноги были широко распахнуты, и она (как и он) тяжело дышала от страсти, на лице проявилось сильнейшее возбуждение. Ее топик приподнялся над грудями от того, как он терся об нее, и теперь они стали полностью обнажены.
     Он взобрался на ее тело и улегся сверху. Они застонали, когда их бедра соприкоснулись, член сильно давил на истекающую мамину киску. Он наклонился поцеловать ее мягко в губы. Он хотел лишь быстрый поцелуй, но он быстро превратился в другой, их языки переплелись в сексуальном порыве. Джон ерзал и стукался бедрами о ее бедра, сходя с ума от удовольствия. Он голодно посмотрел на ее груди и она, видя, чего он хочет, приподняла одну грудь в приглашении.
     Джон чуть спистился вниз, но не отрывая члена от матери, ерзая им по бедру. Он облизнул губы и посмотрел на нее. Ее глаза были полуприкрыты, но она увидела это его движение и кивнула, постанывая. Она опять приподняла грудь, отчаянно нуждаясь в нем. Джон ответил, еще раз облизнувшись, и жадно охватив губами вершину этого холмика. Она закричала, когда он начал сосать, крепко обнимая его своими ногами и выгибая спину, приближая свои чувствительные груди к нему поближе. Одна из его рук ласкала другую грудь, но это не сравнить было с ощущением от того, как он сосал первую. Это всегда ее заводило, когда он был маленький, а сейчас он вырос, и это явно сексуальное действие было почти невыносимо приятно.
     Она позволила ему сосать все жестче. Он так яростно сосал, что это было больно, но она не останавливала его, постанывая от удовольствия и боли сразу. Невероятно, но она почувствовала, как что-то рождается где-то глубоко внутри груди. Он так сильно сосал, что она ощущала это прямо изнутри. Где-то внутри появился зуд возбуждения, распространившийся по всему телу, а из соска появилась маленькая струйка молока. Она была совсем тоненькой, и она абсолютно не понимала, откуда это взялось, но ей было наплевать. Сыну тоже. Он почувствовал молоко на губах, и это еще больше его завело, он начал высасывать мамину грудь. Она выгнулась дугой и пыталась не потерять сознания от удовольствия.
     Их бедра были плотно прижаты друг к другу, еще плотней от желания заняться любовью. Мать Джона представляла, как займется с ним любовью, но теперь она поняла, что это будет жесткий трах. И, о боже, как она этого хотела. Пока он сосал, она начала снимать с него шорты. Бедрами, потому что ее пальцы впились в его спину почти до крови и совсем не слушались ее. Она не могла заставить свои руки спуститься, чтобы снять трусики, так что просто терлась киской о его член в полной фрустрации. Как же она хотела почувстовать его внутри себя.
     Молоко в груди кончилось, и Джон быстро припал ко второй груди. Он тоже хотел трахнуть совю мать, но сначала высосать молоко. Он сосал долго и страстно, полизывая и покусывая сосок, и при этом терся членом о ее промежность. Ее руки скользнули на его обнаженную задницу, он простонал.
     Она начала его подгонять шлепками. "О, мой мальчик!". Он приостановился, оторвавшись от груди взглянуть в лицо. Глаза были полуприкрыты от наслаждения, и она улыбалась. Она еще раз шлепнула его, отчего он громко вздохнул. "Какой плохой мальчик", проворковала. "Хочешь трахнуть мамочку, да? Ну так вперед!" Шлепнув его еще разок, оставив яркий след на попе. "Трахни меня!!"
     Это для Джона уже было слишком. Он спустил трусики своей матери на бедра и вбил член глубоко в ее истекающую соками киску. Оба закричали, не обращая внимания на то, что кто-то мог это видеть. Она кричала в экстазе от того, как его большой член терзает ее тело. Начала подмахивать бедрами, все быстрей, сжимая его задницу и вжимая в себя. Джон ожесточенно таранил ее, он очень хотел ее, наслаждаясь неправильностью этого действа, да еще и публично. Но им было все равно. Двигались в одном такте, когда он шел вниз, она выгибалась вверх. Их взгляды встретились и они слились в глубоком поцелуе.
     Джон перекатился на смину, в ожидании, что она его оседлает. Он хотел, чтобы она была активной половиной, и она стала, ерзая по нему бедрами, поднимаясь и опускаясь. Джон сжал ее груди, а она наклонилась, позволяя ему пососать их. Она хотела, чтобы это никогда не кончалось, настолько было хорошо. Тем более, что никто из них еще не кончил. Наслаждение все росло, а они все трахались, долго, ожесточенно, а Джон ласкал ее грудь. Его руки обвились вокруг нее, в основном концентрируясь на заднице, сжимая и пошлепывая ее так же, как недавно она его.
     Джон вдруг поднялся, уложил маму на спину и взял контроль. Он двигал тазом очень быстро и глубоко, погружась до самого дна. Он чувстоввал, как ее горячие мышцы обнимают член, когда он двигался в ней. "О боже, мам!", закричал он. Пара, находящаясь неподалке посмотрели друг на друга, удивленные, но ни Джон ни его мать этого не заметили. Они подходили к совместной кульминации.
     Скорость увеличилась до бешеного темпа. Они теперь были как животные, хотящие только секса, не обращая внимания на то, кто они есть. Они занимались инцестом, и обожали каждое мгновение этого. Джон чувстовал, что сейчас взорвется, внутри нее, а судя по ее широко распахнутым глазам, она тоже. Они двигались очень быстро, даря удовольтвие себе и другому.
     "Я люблю тебя, мам!" восклинул Джон.
     "Я тоже люблю тебя, дорогой!!" простонала она в ответ.
     И началось. Они не знали, как долго это длилось, но точно, что никогда они не испытывали ничего похожего на это. Его член пульсировал, изливая сперму в нее. Глаза закатились. Его мать в это же время достигла оргазма, распространяющегося от всего его члена. Они все кончали и кончали, не замечая времени и слившись в совместном оргазме невиданной силы. Они уже не знали, где кто, они чувстовали себя единым целым, единым организмом, липким от соков и спермы. Они стонали и рычали, а оргазм все не кончался, один долгий бесконечный оргазм.
     Через какое-то время они все еще были рядом. Джон лежал на своей матери, член глубоко внутри маминой киски. Ее ноги обвивали его. По его спине катились капельки крови от того, что она его расцарапала. Они целовались, лица ласкали друг друга, когда каждый голодно напал на губы другого. Находящиеся рядом люди странно на них смотрели, така как слышали, что они кричали что-то про то, что это мать и сын. Но, в конце концов пришли к выводу, что это просто часть сексуальной игры, так как она была слишком молода, чтобы быть его матерью, да и слишком это было дико, чтобы быть правдой.
     Они так и лежали, а солнце зашло за горизонт, Джон все так и был внутри ее. Никто из них не произносил ни слова, они были слишком взволнованы и смущены, чтобы встретиться взглядом без страсти и неловкости. Чуть позже его член снова налился кровью и их бедра опять задвигались навстречу друг другу.