- Ура-а-а! - закричал Витька и оттянув рукой член решительно полоснул по нему. Из паха брызнула кровь. Едва сохраняя сознание Витька с силой вонзил отрубленный член в рот инвалида. Хруст и чавканье донеслись до меня...
     Я потерял сознание - последнее что я видел - кровища, густо струящуюся по тяжёлому подбородку монстра.- Очнулся! - сквозь пелену я увидел склонившегося надо мной друга.
     - Да... - сознание начинало возвращаться ко мне: кошмар, Аркадий!..
     - Не cсы! Живой, а это меня радует! Главное не расслабляться до конца смены - меньше часа, один урок - и ранцы в зубы! - Аркадий по-собачьи встряхнулся.
     - Слушай, где мы?
     - Как где? Ты что, сбрендил? Вот мудак, цеха родного не признаёт, - Аркадий обращался уже к мастеру, который, грустно глядя на меня стоял рядом.
     - Что ж ты, сынок? Встал бы - люди-то делом занимаются... Стыдно лежать-то, при людях!
     - Петрович! - это кричал Шурик, возившийся у окна, - айда сюда, пиздишь, а я, водила, станки смотреть должен?
     - Бегу!
     Мы в Аркадием остались вдвоём. Удобно устроившись на боку я принял с утра заготовленной водочки и повеселел.
     Чтобы отвлечься от дурных мыслей я стал было напевать мысленно полюбившуюся еще со школьной скамьи непритязательную песенку о первой любви, что-то вроде: "Великий русский прозаик - Лев Николаич Толстой, своё половое кредо он прикрывал бородойЙ", когда идиллия была нарушена мощным гулом. Взрыкнув, "запел" "Токарев".
     С интересом я стал следить за происходящим. За станок встал Шурик - голый и мускулистый, как кенгуру. Сквозь его сосцы были продеты массивные медные кольца - к кольцам на проволоке ВР-ке крепились 41-е гайки при каждом движении они били шофёра в пах. Член Шурика был в двух местах перехвачен тяжелыми, оклёпанными шипами подшипниками, шелушащимися спекшейся кровью. "Дамочку трахал" - пронеслось в голове: "жалко дамочку!.." В несколько приемов Шурик зарядил в патрон станка хорошо обработанную, толстую, как полено папы Карло, деревянную болванку, обдал ее из масленки, оглянулся.
     - Светка! - крикнул Шурик-Вампир, - наш друг Токарев готов! Мы изнемогаем! - Шурик тряхнул плечами, получил гайками по хую, ухмыльнулся и врубил передачу - болванка бешено завертелась.
     - Айн момент! - задорная учетчица выпорхнула из женской раздевалки, сбросила на ходу халатик и грациозно вспорхнула на станок. Расставив ноги она лежала на брюхе и красным язычком кокетливо облизывала суппорт. Крупные половые губы девушки двумя тряпочками вывалились на заструженную станину.
     - Держись, Токарев!.. - завизжала Светка и Шурик повёл болванку к ее промежности. Обороты были сбавлены, болванка, нежно поворачиваясь вошла и, разворашивая влагалище, скрылась в глубоком Светкином теле... Учетчица, судорожно подмахивая "Токареву", неистово терлась клитором и всхлипывала. По болванке бежала слизь.
     - Эх-ма! - Аркадий схватился за член и стал стремительно надрачивать, пытаясь воткнуть его в Светкин глаз. Я лишь с грустью посмотрел на моего бессильного червя-дождевика.
     - Клиника! - мастер в утешение похлопал меня по плечу и заправил член в рот учетчице. Бригада обступила станок, прижималась к разгорячённой девице - слышалась сопение и яростная брань.
     - Без мата кончить не может, ему или самому на говно изойти надо, или чтоб слушать! - перекрывая гвалт проорал Аркадий, кивнув на мастера.
     - Душ, душ! - закричал вдруг Шурик. Он энергично выкрутил болванку из Светки и повысил передачу. Болванка завертелась быстрее - капли светкиного сока полетели в стороны, орошая рабочих.
     - Душ! - кричал Шурик и прыгал. Гайки хлестали его прямо по яйцам. Член, зажатый кольцами, надулся и вдруг выстрелил длинней струёй, хлестнувшей меня по щеке.
     - Полегче! - заметил я. Но меня не слышали.
     По станине побежали желтые струйки.
     - Ссытся, блядина! - возбуждаясь от собственных воплей Аркадий в упор кончил Светке на глаз - учетчица заморгала и разразилась матом...
     Вдруг все затихли. В цех большими шагами влетел толстый человек с портфелем и при галстуке.
     - Наше - вам! - отрекомендовался он. И посмотрел на мастера. Мастер кивнул на меня.
     - Мойоденький, мойоденький... - напевал человек с портфелем, уверенно приближаясь ко мне. Я поднялся.
     - Новенький? - человек приятно картавил.
     - Новенький... Два дня как...
     - Мойоденький... - снова запел человек и неожиданно властно сказал, - Покажи хуй!
     Удивленный, я повиновался. Человек нагнулся и крепко забрал мой фаллос в рот. Я дернулся было, но маленькие пухлые ручки держали мои яйца, как поводья. Толстые щёки заходили ходуном - человек сосал и я находил это довольно приятным. Мой бесполезный червяк вновь обрел очертания дородного тепличного огурца. Очевидно, "работал" профессионал.
     Человек неожиданно с чмоком выплюнул член и, обдавая перегаром, задышал мне прямо в лице:
     - Я хочу тебя, пайень, хочу! Трахни меня, исковыряй мне жопу, изъеби, чтоб я, сука беременная, шевельнуться не мог!..
     Я беспомощно оглянулся на бригаду. Товарищи хранили гробовое молчание.
     Тем временем перед моим лицом прыгала уже жирная задница, густо поросшая рыжими волосами. Подчиняясь самому мне неведомому чувству я зажмурил глаза и воткнул член в похотливую жаркую дырку. Задница энергично заходила взад-вперед. Человек с портфелем блаженно захрюкал.
     - АндреичЙ - над моим ухом склонился мастер, - ты, Андреич, старайся, знатно трахай... Трахаешь-то кого? Директора!..
     - Ди... директора?!. - от ужаса всё в моей глотке слиплось Мой балбес моментально потерял форму и выпал из объёмистой жопы директора. Обмякнув, я рухнул на скамью...
     - Бойван! - директор, прижимая к груди портфель, брызгал слюной: кого набираем, педерастов-недоростков!.. В какую пизду кадьйовик смотрит!
     - Сматывайся лучше! - посоветовал Аркадий. Понуро я вышел из цеха...
     За моей спиной мастер натрахивал директора, о чем-то прося его, а тот капризно куксился. Уже в дверях я услышал:
     - Ну, извините вы его... Молодой ведь парень! Выучится, мажет, классного слесаря из него сделаем!..
     - Слесайя... - бурчал директор, покрякивая, слесайя - это хойошо-оЙ
     ...Я добрался до дому к утру. Мать была напугана, догадываясь по моему истерзанному виду, что случилась нечто кошмарное, непоправимое, поэтому вопросов не задавала, а молча проводила до кровати, сунула томик Костанеды и выключила свет.
     Ворочавшегося в постели, меня заставил вздрогнуть телефон.
     - Толик... Ты уволен! - это был Аркадий.
     - Пошёл на хуй! - ответил я и спокойно уснул. В ту ночь мне снились деревья и бабочки...
     Утром я поднялся со свежей головой и строил прожекты моей будущей судьбы когда в комнату ввалилась веселая гогочущая толпа, осыпающая меня цветами и конфетти.
     - Ребята? Да ведь я...
     - Нет, не уволен! - Аркадий мягко улыбался, - Понимаешь, это - розыгрыш такой...
     - Что?!
     Ко мне пробился мастер:
     - Ты извини, Андреич... Просто мы на заводе новичков всегда разыгрываем. Грубовато, может... Но, парни-то мы простые, рабочая кость, по-умному шутить не приспособленные... - Мастер замялся
     - Ага! Простые мы... - промычал кудрявый парень в шерстяной куртёшке.
     - Витька!? А как же это... Ну, это... - я полоснул ребром ладони у паха.
     - Что - это?
     - Ну, то, что оттяпал? А?!..
     Витька ухмыльнулся:
     - Ну, коль оттяпал, значит оттяпалЙ А чё? Зато разыграли по мировому!..
     Мужики залпом захохотали.
     Я вздохнул:
     - Эх, мужики, мужики... У меня аж седины полезлиЙ
     - Йна хую! - подсказал корчившийся от смеха Аркадий.
     Да ладно тебе, - я дружески ткнул Аркадия в челюсть, - Теперь-то что?
     - Как это - что? - мастер нахмурился, - На завод теперь. Дела-то стоят!
     И ко мне протянулась широкая трудовая ладонь.