Раньше Лизе не приходилось жить в таких стесненных условиях. Ее родители были крупными специалистами в серьезной корпорации, и в областном центре, где они жили прежде, у них была прекрасная четырехкомнатная квартира. Однако случай поспособствовал их синхронному продвижению по служебной лестнице, и вот семья уже переезжала в Москву, где супругов ждали ответственные посты в головном офисе. Медлить с переездом было нельзя, однако квартира, которая должна была стать их новым домом, еще не была готова, и временно они разместились в двух комнатах служебной квартиры фирмы, а другие две занимала молодая еще женщина с двумя сыновьями. Младший, Володя, был всего на год старше Лизы, ему было 13, а его брату Роме - 15. Лиза была поздним ребенком, нечаянной радостью родителей, которым, к моменту ее рождения, уже давно шел четвертый десяток.
     Поэтому опекали ее безмерно, ну и баловали, конечно. Они никак не могли привыкнуть к мысли, что их маленькая девочка растет, и если и заметили, что Лизе уже не пять лет, то виду не подавали. Временный переезд в коммуналку никак не отразился на привычках семьи - для Лизы все осталось неизменным. Спать ее укладывали сразу после программы "спокойной ночи малыши", которую Лиза, отлученная от "вредного" телевизора смотрела с неизменным интересом. Перед тем, как наряженную во фланелевую пижамку с утятками Лизу усаживали к голубому экрану, ее всей семьей купали. Папа или мама с безмерным умилением намыливали пальчики, пяточки, и уж конечно попочку и писечку малышки. Защелкой на двери ванной при этом не пользовались, так что очень скоро и один, и другой мальчик под разными предлогами стали заглядывать в ванную комнату во время Лизиного купания, чему наивные лизины родители никак не могли придать какого-то дурного смысла. Однако любимыми развлечениями мальчиков стали другие обычаи семьи их новых соседей: Лиза с младенчества была сладкоежкой, любительницей пирожков и булочек. Мама потакала ей, но расплачиваться за такую диету приходилось не только очаровательными излишками на попе и бедрах (которые, по правде говоря, напоминали импортные куриные окорочка), но и долгим сидением на унитазе.
     - Ну, солнышко, ягодка, ну потужься! - увещевала мама, стоя перед открытой дверью туалета, где на унитазе восседала девочка. Лиза послушно тужилась, кряхтела, пукала, но дело не сдвигалось с мертвой точки. На второй день непременный семейный совет на кухне решил поставить клизму. Приготовления были шумными и суетными: на диван стелили клееночку, пеленочку, флегматичную Лизу долго укладывали поудобнее на бочок, и наконец мама вставила в пухлую попочку наконечник зеленой резиновой груши. Оба брата, затаив дыхание, заняли наблюдательную позицию у полуоткрытой двери соседей. Бежать до унитаза, по мнению родителей, было непосильным занятием, и из под кровати достали Лизин горшочек, нарядное изделие в розочках, привезенное ее отцом аж из Германии. Как и можно было ожидать полстакана воды не возымели должного эффекта, и вот уже папа держит резиновую кружку, а мама, бесконечно причитая, обильно смазывает вазелином наконечник шланга и попочку дочки. После недолгих уговоров потерпеть, поглаживаний животика, подгибания ножек, девочку снова усаживают на горшок, с которого аппетитно свешиваются половинки ее спелой попы. К огромному облегчению родителей и восторгу мальчиков, слышно пуканье и шмяканье размягченных кусков о дно горшка. После чего настрадавшаяся попка была тщательно вытерта, и мама повела девочку на кухню, подкрепиться и утешиться свежим яблочным пирогом, залогом завтрашнего безрезультатного заседания в туалете. Впрочем, кулинарные изыскания были не единственным поощрением девочки - в первый же день любящая мать прикрепила на двери туалета разлинованный лист, где дню с самостоятельной дефекацией соответствовала любовно нарисованная красная звездочка и вдохновенный комментарий - "Лиза молодец, покакала сама, много!", неудачные дни обозначались унылой зеленой черточкой, а стоически перенесенные клизмы - синей капелькой, с обозначение количества воды и похвалами стойкости девочки. Впрочем, в семье практиковали не только поощрения, но и наказания.
     За полученные тройки мать мягко журила, а отец, полагавший, что некая строгость все-таки требуется, укладывал перед ужином дочку поперек колен, спускал трусики (высокие панталончики с начесом, с неизменными бодрыми утятками и мишками, прочее нижнее белье мама считала прямым путем к таинственным и опасным воспалениям), и, сердито ворча, шлепал неудачницу. После этого она отправлялась ждать ужина в углу кухни, повернувшись носом к стене и выставив на всеобщее обозрение отшлепанную розовую попку, которая просто сияла между зажатыми у колен трусиками и задранным халатиком, который она придерживала у груди. Володя и Рома, пацаны вообще-то не злые, всем сердцем желали Лизе двоек за год!
     Однако вскоре случилось событие, поставившее в тупик родителей Лизы. Папа должен был отправиться в командировку, а мама должна была поехать на родину, что бы проследить за отправкой вещей в столицу. Но как быть с малышкой? После некоторых раздумий соседке была предложена крупная сумма, что бы на время отсутствия родителей Лизе уделялось прежнее внимание и забота. Сумма была такова, что мама мальчиков, если и считала поведение новых соседей странным, предпочла оставить свое мнение при себе, а в школу провожать ее должны были Володя и Рома. Поскольку Лиза поневоле стала соученицей мальчиков, только на класс младше Володи.
     В первый день соседка действительно вернулась домой пораньше, покормила детей, наполнила ванну, и крикнув "Лиза, иди, мойся!", посчитала свой долг исполненным. Уже на следующий день она оставила обед и ужин в холодильнике, и решила задержаться на работе допоздна, к тому же, как раз сейчас ей представился шанс устроить свою личную жизнь! Все это было только на руку ее сыновьям. Стоит ли сомневаться, что процедуры были проведены по полной программе! Сперва девочку усадили на унитаз, и братья с удовольствием разглядывали подробности анатомии, доступные наблюдателю в такой позиции. К тому же они без конца с насмешкой понукали девочку, и окончательно почувствовали себя хозяевами положения. Затем последовала клизма, в которой, понятно у братьев не было никакого практического опыта, так что они с увлечением извазюкали всю Лизину промежность в вазелине, а вместе с водой накачали в ее прямую кишку столько воздуха, что весь ужин развлекались громкими звуками, которые та непроизвольно испускала: без участия голосовых связок. Потом они стали ее мыть, и уж особое внимание уделили ее влагалищу, прикрытому по детски пухлыми губками. Они так долго елозили по нему и мусолили нежные лепестки, что перед тем как одеть пижамку, Лиза пожаловалась - "Щиплет!". Впрочем, она же и подсказала им выход - мама в таких случаях мазала писечку детским кремом. Так и не надев пижамные штанишки Лиза вернулась в свою комнату, где достала большую корзинку, и подала ее мальчикам. Чего там только не было! И детские крема нескольких сортов, и три баночки с присыпками (это для моей попочки, спокойно объяснила им Лиза), и масло для малышей. Ребята опробовали на пострадавшей писечке все подряд. Наконец гигиенические процедуры были закончены, Хрюша и Степашка попрощались со своей преданной зрительницей, и Лиза безропотно отправилась в кроватку.