Как-то раз вечером в пятницу, Лёнька сидел во дворе своего одноклассника, окружённом четырьмя убогими хрущобами и маялся от безделья. Хотелось выпить пива, курнуть травки или что-то такое в этом роде и, к тому же, нужен был какой-то план на выходные. У Лёньки даже была "хата" - родители уехали на дачу, а сестра в дом отдыха - не было только ни денег, ни идей, ни, на худой конец, с кем пообщаться. Уехали на дачу не только родители, но и многочисленные друзья и потому перспектив не было вовсе. К тому же на дворе стояла самая что ни на есть осенняя погода и было прохладно и сыро.
     В этот двор к своему однокласснику Лёньку завела бесперспективность - идти было всё равно куда, вот он и забрёл куда глаза глядят. А глядели они именно сюда. Здесь, на хромой скамейке он и уселся, глазея на прохожих - так как двор проходной - и покуривая дешёвые сигареты.
     Он учился в последнем классе школы, уже готовился в армию и зачем-то отращивал длинные волосы на манер рок-музыканта. Было уже понятно, что через полгодика всю эту роскошь, "курчавую крутизну", всё равно забреет армейский цирюльник, но Лёнька упрямо растил и растил гриву. Некоторые знакомые утверждали, что так он становится похожим на девочку. Да и незнакомые люди на улице тоже иногда путали его пол, а один мужичок даже хлопнул его по попке, проходя мимо. Нельзя сказать, чтобы Лёньке это нравилось, хотя и возникало порой где-то внизу живота сладкое чувство, словно бы он играет в какую-то интересную игру, самое интересное в которой впереди и скрыто какой-то завесой. Но в основном всё же он гнал от себя эти чувства и мысли, в глубине души чувствуя, что так можно и доиграться. Хоть и не знал до чего.
     Здесь, в этом проходном дворе, часто ходила Катя Аксакова - тоже одноклассница - и был шанс встретить её и поболтать. Мог пройти Марат, вечно пинающий свой футбольный мяч, и тогда можно было бы пойти посмотреть на футбол, но только время шло и никто из знакомых не появлялся. Зато незнакомых людей всё несло через этот двор, словно поток воды в ручье. И кого здесь только не было - в основном, правда, шли старухи и пьяненькие мужички. Один такой мужичок, дав сильного крена по причине подпития, остановился, видимо, чтобы привести себя в чувство на Лёнькиной скамье.
     Это был явно подвыпивший интеллигент. Он был достаточно прилично одет - в дублёнку, велюровый костюм и мягкую шляпу - носил очки, в дорогой оправе. Он был, как Лёнька заметил, очень похож на президента СССР Горбачёва.
     - Причалить можно? - спросил он, кося на Лёньку мутноватым, весёлым глазом.
     - Нет проблем, садитесь, лавка общая - отвечал тот, доставая из пачки последнюю сигарету.
     - Вот это разговор, - обрадовался мужчина и, показав на сигарету, спросил: - а мне такой соски не найдётся?
     - Последняя, - лакончино ответил Лёнька.
     - А-а, - разочаровано протянул мужчина и вдруг представился: - Меня Сергеем Петровичем зовут, а тебя как?
     - А меня Леонидом, - неохотно ответил Лёня.
     - Студент?
     - Не-а, школьник. Последний класс.
     - Э-э, так и "за растление" припишут, - Сергей Петрович странно тихонько засмеялся. - Боюсь я вашего брата, понимаешь...
     Лёнька глянул с непониманием: - А чего нас бояться? Это ментов надо боятся...
     - Ну да, конечно, конечно... - Сергей Петрович слегка растегнул ворот дублёнки, слегка показав крепкую загорелую, волосатую грудь, торчащую из-под растёпанной слегка рубашки.
     - Это я, понимаешь, шучу так. А почему такой парнишка красивый, в такую погоду один сидит в сквере и даже без сигарет?
     Можно сказать "прекрасный своим одиночеством кречет"?!
     - Да уехали все, - грустно сказал Леонид.
     - А! Может, выпить хочешь? - Сергей Петрович показал торчащее из кармана горлышко.
     Предложение подоспело вовремя. Лёнька, измаявшийся без компании, с удовольствием выпил водки с Сергеем Петровичем и ему сразу захорошело. К слову сказать, голова у него по молодости лет была слабая. И когда от начавшегося вновь дождя они решили спрятаться в детском домике, на расположенной рядом детской площадке и Сергей Петрович случайно Лёньку прижал к стене, у того вдруг закружилась голова...
     Так они посидели, выглядывая из окошек и время от времени прихлёбывая из горлышка водку, о чём-то болтали, а новый знакомый словно бы невзначай всё время поглаживал Лёньку по ляжкам своими мягкими красивыми руками и кажется тоже слегка захмелел.
     Но, как потом оказалось, пьяным Сергей Петрович только притворялся. Под это дело он пару раз целовал Лёньку в обе щёки.
     Так как Сергей Петрович был ниже на целую голову - а может быть так и должно было быть - но следующий поцелуй пришёлся в шею и был очень долгим... Лёнька опять почувствовал ураган в голове и слабость в ногах, предательскую мокроту в штанах, и был вынужден опереться о детский домик. Тогда Сергей Петрович оторвался от его шеи и вдруг тихим, трезвым голосом сказал:
     - Ну ладно, ниже не буду. Чего уж тебя мучить... Отлить бы надо. Пойдём, я угощаю, - и засмеялся этой, старой как мир, шутке. Они неторопливо пошли в сторону полуразрушенного детского сада, где по вечерам тусовались хулиганы, а в погожие дни обычно гуляли матроны с детьми и собаками. Там пристроились за остатками веранды и Сергей Петрович пристально глядя прямо Лёньке в глаза, неторопливо расстегнул ширинку.
     Оттуда он выудил такое, что у Лёньки рот открылся сам собой - он ещё никогда не видал таких размеров. У Сергея Петровича был очень ухоженный и красивый, толстый и длинный словно змея, пенис. Он был весь покрытый толстыми венами и смуглый, со слегка сдвинутой с головки кожицей крайней плоти. И из этого красавца ударила мощная струя, вполне ему под стать:
     - Я тут живу рядом, не хочешь в гости зайти? - словно не замечая Ленькиного восхищения, спросил он. А через пару минут они уже стояли у входной двери...
     Вошли в квартиру - самую обыкновенную прихожую, с красными обоями в прихожей, десятком разномастных тапочек и календарём с сисястой красоткой.
     - Нравится? - спросил Сергей Петрович, заметив, что гость разглядывает красотку.
     - Нет. Я лучше, - слегка покраснев, отвечал Леонид
     - Да я знаю, - тихо сказал Сергей Петрович, снова гипнотически глядя ему прямо в глаза. Потом он одним движением поднял Лёнькину голову за подбородок, а другим сорвал резинку, которая стягивала ему волосы и красивые, русые кудри разбежались по плечам: - Куда ей, корове, до тебя... Ступай в ванну, там всё есть. Что понравится - оденешь.
     Для начала Лёнька залез под душ. Ванна была сделана явно не простыми людьми - со всех сторон были зеркала и, моясь под душем, можно было видеть себя со всех мыслимых ракурсов. Так как природа его не обидела, то ему такая ванная очень понравилась - со всех сторон он был как на ладони - крупные для парня, розовые и выпуклые соски, красивая грудь, мускулистые ягодицы с красивой курчавой гривой между ними, длинные стройные ноги и всё это молодое, сочное и готовое к использованию. У него был красивый и небольшой греческий пенис, с мощными яичками - своё мужское достоинство Ленька оценивал не слишком высоко и одно время даже стеснялся раздеваться в бассейне с одноклассниками. Однако потом это прошло. Так он немного постоял в ванной, разглядывая и оценивая себя, наклоняясь и стараясь при этом по шире раздвинуть руками ягодицы, встряхивая мокрыми после душа волосами, раглаживая не так давно появившиеся волосы на лобке и накурчивая пальцами приятно набухшие почему-то соски.