Краевой центр, как всегда, шумен и суетлив. Снующие туда-сюда люди и кишащий транспорт сильно напрягали. Почти бегом я спешила на отъезжающий от остановки нужный мне автобус. Большая, тяжелая сумка не давала мне быстро двигаться, и я с трудом втащила ее в салон автобуса. Облегченно вздохнув, что успела, я перевела дыхание и стала осматриваться, нет ли свободного места. Городская суета потихоньку передавалась мне, заставляя на ходу менять спокойный ритм провинции на спешащую суетливость города. Но городская суета мне нравилась. Она бодрила и оживляла интерес ко всему, что делается вокруг.

Добравшись до общежития моей дочери, я с трудом протиснулась сквозь узкий проход вертушки и поднялась на этаж.

Дочь встретила меня в комнате, целуя в щечку. Занятия в институте уже закончились, и у нас было много времени, чтобы пообщаться. Вообще-то мы собирались в город по магазинам. Нужно было кое-что ей прикупить. Вытряхнув содержимое сумки, мы оделись и пошли.

Вообще-то точного маршрута у нас не было. Примерно определили, куда нужно и пошли к остановке.

- «Мам, мне нужно заскочить в одно место, забрать кое-что. Подождешь меня?»

- «Что ты хочешь забрать?»

- «Да конспекты! Завтра нужны будут. Я быстро! К однокурснику заскочу. Он тут недалеко живет – на квартире».

- «Он местный?»

- «Нет! Они снимают с двумя пацанами. Подождешь?»

- «Давай вместе зайдем», предложила я.

Мы пошли к дому, который стоял в двух шагах от нас. Поднялись на этаж. Позвонили.

Когда открылась дверь, на пороге появился темноволосый худощавый парень. От него разило спиртным. Взъерошенные волосы, небрежно распахнутая рубаха и очень пьяный вид выдавали неслабый кутеж. Из квартиры доносились веселые голоса.

Он сделал очень удивленный вид и проурчал: «О! Какие люди!»

- «Привет! Я за конспектом!», - пояснила дочь.

- «Привет! Заходи!», - затем, переведя на меня долгий взгляд, промолвил, - «Пардон! Здрасьте!»

Я вежливо поздоровалась.

- «А… Прошу!», - смешно наклонившись, он жестом предложил пройти.

Мне туда точно идти не хотелось. Стало как-то нехорошо под ложечкой. Но дочь вошла. Я последовала за ней.

Как только за спиной закрылась дверь, мне стало как-то беспокойно.

Из квартиры донеслись голоса. Парень повернул голову в ту сторону и громко сказал: «У нас гости!»

Сразу высунулись три любопытные головы.

Я оценила. Все были пьяны. Похоже, вечеринка только начиналась.

Они предложили нам пройти и присоединиться.

- «Нет. Нафик надо! Я забираю конспект и ухожу!», - пояснила дочь.

- «Ну, так сразу?», - он изобразил удивленный вид.

Тут подтянулись и другие. Один среднего роста, крепенький, явно, тоже студент. А двое других выглядели старше. Они сразу окружили нас и наперебой стали уговаривать присоединиться к их компании.

Мы, естественно отказались. Тогда приглашения стали более навязчивы и даже грубы.

Я поняла, что тут что-то творится не то. Надо было отсюда скорей убираться. Но едва мы повернулись уходить, как нам дорогу преградили двое крепких парней. Это было уже слишком. Ни ситуация, ни разговор мне не нравились. С нас стали насильно стаскивать пальто.

Дочь злилась, но в глазах стоял испуг.

А дальше произошло все, как в диком кошмарном сне. Я поняла, что молодые люди заигрались, но не думала, что настолько!

Они насильно втащили нас в основную комнату и усадили на диван. Вмиг перед нами возникли два стакана с каким-то спиртным.

Мы наотрез отказались пить. Они настаивать не стали, но расселись вокруг, поближе придвинувшись к нам.

- «Ты хоть бы познакомил нас!», - один из приятелей не сводил восхищенных глаз с моей девочки.

Парень, что открыл дверь, подсел поближе к ней и, приобняв за плечи, сказал: «Это наша гордячка!»

- «Да ну?! А мы посмотрим!», - он подсел поближе и положил руку ей на колено.

Она резко убрала.

Тут я не выдержала: «Эй, парень не наглей!»

- «А мы не наглеем!», - он постарался схватить ее за плечи, но рука соскочила, откинутая назад.

Мне это уже совсем не нравилось. Я попыталась встать, но меня прижали к дивану, не давая приподняться. Краем глаза я заметила, как тот. Что приставал к моей дочери внезапно стиснул ее грудь рукой.

Она аж подскочила и с разворота присушила ему смачную пощечину.

Тут все и началось! Какое-то время он сидел неподвижно. Видно не ожидал, что его так приложат.

- «Че такое?! Не понял! Ну-ка иди сюда!», - и он очень ловко схватил ее сзади, приобнимая за плечи.

Его руки залезли под расстегнутый ворот кофты и легли точно на груди, сильно сжав их. Его крепкие, мускулистые руки, как два толстых каната, легли поверх ее рук, блокируя ей движения. В таком невыгодном положении она не могла сопротивляться. Сильно испугавшись, она начала кричать и поносить его, зля еще больше.

- «Не трогай ее, мерзавец!» я вновь попыталась встать, но двое сильно прижали меня к дивану.

- «Заткнись!», - грубо оборвал меня длинный, - «лучше раздевайся!»

- «Что-о?», - Я чуть не захлебнулась от негодования.

- «Помочь?!», - и он резко принялся стягивать с меня одежду.

Я двинула ему по наглой роже. И ответ получила сильный удар по челюсти.

Удар был такой сильный, что я упала ничком на диван. Голова кружилась, челюсть горела.

- «Раздевайся, сука!», - зло хрипел он, стоя на до мной, - «Я те въебу щас!»

Состояние от удара было такое, будто куда-то проваливаешься. Тут я услышала громкий рев моей дочери. Приподнявшись, я увидела, как двое подонков срывают с нее одежду. Своими силенками она старалась справиться с этими тварями, но силы были не равными. Завалив на пол, ее ловко очищали от одежды. Когда дошло до бюстгальтера, она завизжала, прикрываясь руками, но эту тряпочку они сорвали не напрягаясь. Они лупили ее по покрасневшим щекам, размазывая слезы и косметику. Губы распухли от шлепков. Бедная девочка!

Глядя на нее, у меня больно сжалось сердце и слезы сами покатились по щекам. Я умоляла их не трогать мою девочку, отпустить ее, обещая, что все сама сделаю, только пусть уйдет.

Но вместо этого, они нарочно усилили нападение на мою девочку.

Один держал ее, прижимая к полу, а другой срывал кружевные трусики. Она кричала, умоляла. Но тщетно! Два подонка, криво ухмыляясь, стащили с нее последний прикрывающий лоскуток и грубо затолкали ей в рот, чтобы не визжала так сильно. Они принялись своими мерзкими руками лапать нежное девственное тело моей девочки. Когда залезли между ног – она сильно задергалась и попыталась кричать, но рот был заткнут трусиками.

Я закричала. Но рот мой тоже забили какой-то вонючей тряпкой. Руки тут же связали. Теперь я не могла ничего сделать. Слезы лились потоком. Обида и горечь жгла грудь. Но не за себя я боялась, а за дочь свою восемнадцатилетнюю. Она еще девственна и хрупка.

Двое, что занимались мной, поставили меня на колени, положив голову на диван.

- «Давай, вжарь ей по самые яйца!»,- с этими словами долговязый сел прямо на меня сверху. Прижимая своей жопой меня к дивану, так чтобы я не могла пошевелиться. А другой загнал свой паршивый отросток в меня.

От испуга влагалище было сухое. Его член взбороздил слизистую, как ершом. Я вскрикнула. Стало настолько противно, что меня затошнило! От невыносимости положения я не знала, куда прятать голову и прятаться самой. Но самое скверное, что это все происходило на глазах дочери. И ужасней всего то, что ей не миновать того же самого. Я готова была голыми руками разорвать ублюдков! Но пока положение было незавидное.

Его отвратительный член сновал во мне туда-сюда, как поршень. Хотя я отмечала недостаток опыта, но в недостатке подлости и коварства им не откажешь!

Во мне работал его член, а я ничего не ощущала, никаких эмоций. Лишь стойкое чувство омерзения и горечи.

Когда один закончил, он вытащил свой член и обтер головку о мои ягодицы. После этого повернул меня к себе лицом и воткнул свой отросток в мои губы. Я поняла , что хочет минет. Я не открыла рта.

- «Ну, давай, или твоей дочке будет плохо!», - тогда заявил он.

Это подействовало мгновенно. Захватив его поганый член в рот и обсасывая, я постаралась, чтобы этому подонку было хорошо. Но просто минет, его не устроил. Схватив за волосы, он напирал на член, стараясь затолкать поглубже. Он даже не ждал минет, а просто трахал в очередную дырку, нисколько не заботясь о моем удобстве.

Второй тот час воспользовался освободившейся промежностью и завладел моим влагалищем, затолкав свой не длинный, но достаточно толстый член. С двух сторон они двигались почти синхронно и при этом громко матерились, и покрикивали. Судя по всему, они были довольны.

По их движениям поняла, что скоро наступит кульминационный момент. Потоки спермы захлестнули горло, перекрыв дыхание. Я закашлялась и чуть не вырвала. Но все же часть проглотила, а часть вылилось изо рта и потекло по подбородку.

Толстый член во влагалище распирал стенки изнутри. Мне хоть и было все это противно, но его объемы заставляли ощущать чувствительные места. Я стала ощущать , как наливаются мои груди, особенно соски, и набухают половые губы от нарастающего возбуждения.

Рядом в комнате кричала и пыталась сопротивляться моя дочь. Бедная девочка! Ее терзали двое подонков. Краем глаза я видела, как один, завалив ее на спину, крепко держал руки, а другой сначала грубо лапал ее груди с торчащими розовыми сосочками, затем полез к промежности. Резко раздвинул зажатые ноги, попытался ввести пальцы внутрь. Но ему не удалось проделать это сразу. Тоненькая, но прочная пленочка закрывала туда вход. Он попытался еще раз, но тщетно. Рожа его исказилась в довольную и удивленную гримасу. Не веря, он резко приподнял ее ноги и силой раздвинул их, чтобы посмотреть. Его выпученные от удивления глаза уткнулись в ее заветное местечко.

- «Ты смотри, точно девственница! Ну, куколка, я буду у тебя первый! Я первый буду тебя ебать, понимаешь?!», - он низко наклонился над ней и потрогал упругую грудь.

- «Не, ни хрена! Я тоже хочу вставить первым! Давай кинем!», - предложил другой.

- «Ладно. Кто выиграл, тот и будет пялить первым», - уточнил он.

И они кинули на пальцах с трех раз. Выиграл тот, что смотрел.

- «Ну, я же говорил, что буду первым!», - засмеялся он и сразу полез на нее.

Он грудью прижал ее к полу, а руками пытался втолкать член. Она сопротивлялась, дико крича. Но справиться с двумя здоровыми тварями ей - хрупкой и маленькой было не под силу. Вся в слезах она пыталась сопротивляться, зажимая ноги. Но он был сильней. Грязно матерясь, он вталкивал свой обрубок в извивающуюся промежность.

Тут я услышала глухой хриплый крик сквозь заткнутый рот. На полу под ее ягодицами стало проступать большое пятно крови. Я поняла – эти подонки, порвав плеву, лишили ее девственности.

Тот верзила, что ерзал на ней сверху, сильно стиснул нежные грудки. Они мяли и терзали нежную розу, срывая с нее гордыню и нежность.

Мне хотелось убить этих тварей, но я не могла даже пошевелиться. Слезы вновь застлали глаза, покрывая мутной завесой. Моя доченька стала женщиной при таких чудовищных обстоятельствах!

Те двое, что занялись моей дочерью, менялись местами, несколько раз. Уставшие, вспотевшие они тяжело дышали. Вонища от их пьяного дыхания витала по всей комнате. Меня тошнило от этой вони! Но я готова была сама все принять, лишь бы они не трогали дочь.

Меня обрабатывали с двух сторон, заставляя принимать наиболее удобные для них позы. Я слушалась, боясь разозлить их. Но боялась не за себя – за девочку мою.

Мало помалу, волны приятных ощущений стали возникать в теле, приближая нежеланный оргазм. Он словно упрямая река пробивался сквозь нежелание кончать в руках насильников. Сколько я ни старалась, но устоять от хлынувшего оргазма мне не удалось. Я кончила сильно (видимо от стресса) и длительно. Мое влагалище привычно запульсировало сокращением мышц, сжимая плотным обхватом двигающийся член. Минутой позже я поняла, что он тоже кончил.

Ухая от восторга, он еще несколько раз двинул, хлопая бедрами о мои ягодицы, и остановился.

Вытащил свой член и осмотрел его придирчиво.

Я думала, хоть бы его разъело напрочь!

Следующая забава была хлеще этой. Теперь они оба захотели разом затолкать свои члены в рот. Вначале им это не удалось. Но они проявили малость смекалки и напористости, и у них получилось. Только мне от этого было очень неуютно, больно держать и терпеть разом два хуя во рту! Они затолкали, насколько могли свои обрубки, каждый старался затолкать поглубже, вытесняя соперника. Суки! Мне сильно захотелось прикусить эти два обрубка, откусить их напрочь, совсем! Они тыкались в мое горло, закрывая воздух. Было трудно дышать. Слезы вновь выступили из глаз.

После непродолжительных фрикций они закончили, заливая рот обильными потоками спермы. Я задыхалась. Часть пришлось проглотить, а часть вытекла наружу, стекая по подбородку на пол.

А рядом на полу эти сволочи насиловали мою дочь. Она сильно стонала и пыталась кричать. Но заткнутый рот этого не позволял. Теперь она стояла на четвереньках, а двое верзил с двух сторон всаживали в маленькую, худенькую девочку свои члены. Она даже дернуться не могла.

Потом, привязали меня за руки к ножке дивана и оставили наблюдать, как уже четверо занялись ею. Со всех сторон они облепили ее стройную фигурку и грязными лапами трогали ее юные, упругие грудки, промежность, ягодицы. Эти сволочи загорелись не на шутку. Члены их уже торчком стояли, как колы. Они посадили ее сверху на тугой член, наклонили и, смазав попку, один ввел туда свой член. Сначала он не лез, но, постепенно, после серии толчков, вошел более чем, наполовину.

Девичьи крики и слезы раздирали мне сердце на части. В этот момент я думала лишь о том, как убить этих ублюдков!

Третий подошел спереди и взял ее за подбородок снизу, силой разжал рот и всунул туда свое орудие. Все трое терзали бедняжку. Их члены двигались в ней одновременно. Четвертый же забавлялся грудями и розовыми, словно бутончики, сосками. Постепенно ее крики затихли. Она покачивалась в такт движениям с закрытыми глазами, а потом сильно вздрогнула всем телом раз, а потом второй! Я поняла, что она кончила, видимо, ее организм в качестве компенсации за издевательство, решил наградить ее приятными ощущениями! Пока они продолжали двигаться, ее лицо приняло выражение какого-то мучительного наслаждения. Ее тело снова задергалось в конвульсиях оргазма. Когда все кончили почти одновременно, она вся с головы до ног была залита спермой. Их вонючей спермой!

Когда отошли от нее, взялись за меня. Теперь на глазах у истерзанной, заплаканной дочери они занялись мной. Один, тот, что покрупнее, раздвинув мне ягодицы, без особой подготовки больно вбурился в анус. Было так больно, что я думала разорвет кольцо. Другой ввел свой толстенный член в рот. Только они стали трахать меня с двух сторон, смачно причмокивая, как внезапно двое других сосунков пристроились трахать в уши. Видимо у них был в этом особый кайф.

Анус еще болел, но вопреки моим желаниям, я возбудилась и стала кончать серией мелких, но многочисленных оргазмов. Когда я под натиском приятных пыток расслабилась, боль окончательно прошла. Теперь мой канал пульсировал, сильно сжимая торчащий в нем член.

По напряженным, быстрым движениям я поняла, что они вот-вот кончат. И вслед за этим в меня и на меня вылились скользкие потоки спермы. Сперма, буквально, стекала с моей головы! Глотать я уже не пыталась. Меня тошнило от спермы. Я упала на пол и замерла, переводя дыхание. Дочь все время внимательно следила за всем происходящим, с тем же выражением странного мучительного наслаждения на покрасневшем лице, и вдруг, снова ее тело дернулось в приступе оргазма.

Наши насильники, видно, сильно устали. Тяжело дыша, все потные и липкие, они отвалились на диван и, вывалив растертые органы, расслабившись, отдыхали. Здорово поработали, твари!

Я посмотрела на дочь. Она сидела на полу, привалившись спиной к дивану, лицо и шея ее были красными. Глаза странно блестели, под глазами черные синяки. Все тело покрывали потоки засохшей спермы, на промежности смешанные с кровью.

Я и сама выглядела не лучше.

Тут подонки очухались и сказали, что здорово позабавились. Вечеринка удалась! Напоследок, еще не протрезвев, они взяли маркеры и написали на наших задницах, спинах ,и бедрах фразы типа -Здесь первым был Барон!, Колян попробовал все дырки! Придем еще! Праздник продолжается!

«Ну да, праздник скотов!» - подумала я.

Нам приказали собрать свои вещи и убираться.

Я растолкала обессиленную дочь, приподняла ее. Мы собрали свои вещи и, шатаясь, выбрались голыми, перемазанными спермой, и изрисованными из ненавистной квартиры. В руках у нас были собраны, как попало, все наши вещи. На площадке, озираясь, мы, как сумели, натянули одежду прямо на испохабленные тела, и на шатающихся ногах, бегом пустились прочь!